26 
Тщательно продумав, что сказать, замирая от волнения и беспокойства, Серж, не заглядывая ни в кухню, ни в спальню своей холостяцкой квартиры на Сен-Дени, снял трубку с телефонного аппарата на стене в прихожей и набрал номер. Джун ответила после второго гудка, а Сержу показалось — спустя целую вечность.
По прошествии почти трех недель с того злополучного вечера, когда Джун не дождалась от Сержа обещанного телефонного звонка, она окончательно распрощалась с безумными чаяниями на продолжение их необычного романа.
По сути, никакого романа у них и не было. Была только ночь, в которую на близость Джун так и не отважилась, и милое совместное утро. Больше ничего.
Раны на сердце мало-помалу затягивались, душу уже не рвала на части нестерпимая боль.
Вернулся и аппетит, и желание работать, и мысль в необходимости заботиться о своем здоровье. Уже через день после похода в боулинг-клуб Джун отправилась в спортзал и попросила тренера «измучить ее сегодня по полной».
Иными словами, к звонку Сержа, раздавшемуся в этот день около одиннадцати утра, она была абсолютно не готова.
— Привет, Джун, — сказал он непривычно сдавленным не то от смущения, которое ему, как считала Джун, было несвойственно, не то от переизбытка эмоций голосом.
— Привет, — ответила она сдержанно. Но от растерянности и приступа глупой радости у нее повлажнели ладони.
— Это Серж… Серж-Дюфрен.
Джун узнала его. Этот грудной, с едва уловимой хрипотцой, голос она без труда отличила бы от сотни других мужских голосов.
— Я поняла. — Ей послышалось, что Серж с облегчением вздохнул.
— Я не позвонил тебе в тот вечер, хотя и пообещал… — произнес он, и к радости Джун примешалась вдруг капля раздражения.
Не захотел, вот и не позвонил, подумала она, сдвигая темные с изломом посередине брови.
— Понимаешь, мне кое-что помешало, — продолжил Серж. — Я…
— Послушай, — перебила его Джун, — с тех пор прошло уже три недели.
— Не три, а…
— Хорошо, две с половиной, — опять прервала его на полуслове Джун. — Признаться честно, я уже не думала, что ты когда-нибудь объявишься.
— Только не сердись на меня, умоляю. — Серж опять вздохнул, на этот раз устало, обессиленно, как будто только что перенес тяжкую болезнь и еще окончательно не оправился. — Поверь, в тот вечер я просто не мог тебе позвонить.
Джун криво улыбнулась. Интересно, а что ему помешало позвонить ей на следующий день или хотя бы через неделю?
— Верю, — произнесла она с сарказмом, одновременно с испугом прислушиваясь к цунами чувств, вздымающемуся в ее груди.
— Джун, нам надо поговорить, — сказал Серж. — Давай встретимся, очень тебя прошу!
Она на миг представила, что опять, как последняя дурочка, соглашается и опять остается при своих интересах — с муками, болью и отчаянием. Каждый ее нерв напрягся как растянутая до предела пружина.
— Сегодня вечером ты свободна? — спросил Серж.
С секунду Джун владела паника, на смену ей пришли гнев и желание расквитаться с этим красавчиком за все страдания, которые по его милости на нее обрушились.
Она мстительно прищурилась.
— Сегодня вечером? Нет, не свободна.
— А завтра? — спросил он с напряжением в голосе.
— Гм… Завтра тоже, — медленно, будто экзекутор-садист, произнесла молодая женщина.
Она чувствовала, что причиняет Сержу боль, и, хотя никогда не отличалась злорадством, теперь довольно улыбалась.
— Джун… — пробормотал Серж в смятении.
И она опять отметила, что его голос звучит несколько сдавленно и утомленно. — Я очень многое хотел бы объяснить тебе, о многом рассказать. Но если ты отказываешься со мной встречаться, потому что вообще не желаешь меня видеть, так и скажи, я все пойму.
Джун с силой стиснула трубку и закусила нижнюю губу. Она желала видеть Сержа, еще как желала! До сих пор мечтала об этом как ни о чем другом в жизни. Но до ужаса боялась новых разочарований — вот и ощущала себя сейчас загнанным в угол зверьком.
— Если я тебе неприятен или просто неинтересен, тогда дай знать, вот и все, — произнес Серж спокойнее.
— Нет! — выпалила Джун и смутилась. Мелькнувшая мысль, что Серж опять исчезнет, напугала ее, как японцев предупреждение о сильнейшем землетрясении. Она поняла, что по своей воле угодила в ловушку, и принялась судорожно прикидывать, как из нее выбраться. — Ты, естественно, не неприятен мне… Что за глупости! Просто я действительно занята и сегодня, и завтра вечером.
26 
