Особенно,... 
98 
Иногда Мари ловила себя на том, что хочет использовать зеркало, чтобы посмотреть на Бауэна. Как, например, сейчас.
Выглянув из-за дверей спальни, она проверила, нет ли поблизости подруг. По какой-то причине она полагала, что подруги с неодобрением отнесутся к тому, что она тратит время на подглядывание за бывшим любовником, когда в ее руках – судьбы мира.
Парочка устроилась в уютном гроте перед огнем. Побережье было пустынным.
Мари не стыдно было подглядывать за ним, хотя она знала, что не сможет смотреть, если он будет целоваться с принцессой или того хуже. До сих пор она редко видела их вместе. Бауэн чаще проводил время в Андуане или в поисках Нике, а не на территории оборотней.
И все же она думала, что рано или поздно увидит нечто такое, чего не сможет перенести.
«Нужно ли мне это на самом деле?»
И с кивком прошептала:
– Покажи мне… Бауэна.
Зеркальное отражение сдвинулось, и она увидела, как он меряет шагами свою гостиную. Вид у него был такой, будто он не спал много дней. Еще казалось, что он хочет что-то озвучить, но никак не может решиться. Мария терпеливо сидела на диване, сложив руки на коленях. Настоящая леди.
– Мария, я был верен тебе, – начал он, наконец, – столько лет.
– Знаю. Ты прекрасный мужчина, я не могу не гордиться тобой.
– Проклятие, не хочу причинить тебе боль, но я имел связь с Марикетой, она мне небезразлична и я ничего не могу с этим поделать.
Мари вытаращила глаза. Он говорит принцессе такое?
– Бауэн, я понимаю, как трудно было тебе все эти годы. И я прощаю тебя за… неверность. Но разве ты не видишь, что ведьма обманула тебя? Околдовала?
– Я не могу поверить, что мои чувства к ней ненастоящие. – Он взъерошил рукой свои волосы. – Захочешь ли ты быть со мной, зная, что я никогда не буду любить тебя?
Принцесса встала и подошла к нему:
– Твои чувства ко мне могут измениться. Если пригласишь меня в свою постель, то через девять месяцев у нас родится наш первенец.
«Если… Значит, пока они не спали вместе?»
– Подумай об этом. У нас будет семья, о которой ты мечтал. Семья, которую можешь создать только со мной. Все будет замечательно. Я сделаю тебя счастливым, а ты будешь меня оберегать. Как того хочет провидение.
Боги, она умница.
– Прости, Мария, прости за все, что тебе пришлось перенести. И я помогу тебе найти другого мужчину, верного защитника, того, кто будет тебя любить, как ты того заслуживаешь. Буду помогать тебе всем, чем смогу.
Он и вправду говорил все это фее.
Конечно, Мари предвидела, что уйти от Бауэна будет больно, но не могла представить, до какой степени будет чувствовать себя опустошенной. Мари могла помочь Бауэну найти для принцессы друга. Подыскать для нее мужчину было бы идеальным решением! Мари обратилась бы к Ридстрому и Кейду. И, в конце концов, эта высокая белокурая принцесса могла бы очаровать и Эктона.
Мари нахмурилась. Стала бы она знакомить своего первого возлюбленного с другой женщиной, чтобы заполучить Бауэна?
Даже не моргнула бы.
Но принцесса Мария не сдавалась…
– Я отдала за тебя свою душу. – Она тихо заплакала, ее слезы убивали его. – И ты поклялся мне в верности раньше, чем ей. Неужели не можешь дать нам шанс? Не кажется ли тебе, что должен мне хотя бы это?
– Ты права.
У Мари упало сердце.
– Но я не могу жить без Марикеты, – сказал он, удивив Мари. – И не стану.
Принцесса уже не скрывала своих слез, и выражение лица Бауэна свидетельствовало о том, какую муку ему это доставляло.
– Ты, верный оборотень, нарушишь свою клятву, данную подруге, и откажешься от единственной возможности иметь детей? И все это ради чего-то ненастоящего? Ради ведьмы?
Хотя было видно, как его угнетало чувство вины и стыда, но он все же сказал:
– Я не изменю решения, Мария. И если не смогу жить с ведьмой, то предпочту не жить вовсе.
Мари ахнула: И голова Марии тотчас резко повернулась к зеркалу. Ее глаза сузились.
Она не могла слышать, не могла видеть и все же, как будто смотрела прямо на Мари. Невозможно. Если только… Мари отшатнулась от зеркала:
– О великая Геката!
Вернее, великая Гекса надела на себя чужую личину. Мария не вернулась. Не ожила. Это были проделки Гексы. Колдунья… пиршествовала. Причиняла Бауэну страдания и питалась его болью.
– Элиана, Кэрроу, я ухожу!
Когда они вбежали в ее комнату, она натягивала пару холщевых брюк с карманами по бокам, до отказа набитыми зеркалами.
98 
