203 
Они находились в хранилище, все присутствующие, в подвальных помещениях Гранд Отеля “Краснапольски”, и по меньшей мере минут двадцать все сохраняли благоговейное молчание. Все внимание присутствующих было сконцентрировано на единственном сидящем — Митросе Петропулосе, настоятеле монастыря Симопетра на Горе Афон.
Отец настоятель носил все ту же похожую на феску черную шапку, он был закутан в черную тяжелую рясу, его седая борода обметала край стола; сам же он низко склонился над коричневым листом папируса, извлеченным из своего прозрачного конверта и зажатым между двумя стеклами. Монах был полностью поглощен изучением маленьких значков арамейского письма, выписанных узкими колоннами на грубой прессованной сердцевине папирусных стеблей. Время от времени, как бы неосознанно, он протягивал руку к своей толстой лупе и подносил к глазам. Несколько раз он справлялся со своими редкими справочниками, после чего брал чернильную ручку и делал заметки в блокноте.
За его спиной, на уважительном расстоянии, держали напряженную и нервную вахту доктор Дейчхардт, Джордж Уилер, мсье Фонтен, сэр Тревор Янг и синьоре Гайда. Там же стоял торжественный и несколько успокоившийся господин Гроат.
Ренделл, в компании доктора Джеффриса, доктора Найта, профессора Собрье, монсиньора Риккарди, тоже находился в хранилище, полностью поглощенный этим напряженным спектаклем одного актера.
Ренделлу пришло в голову — а не закончится ли эта вахта крахом. Он отметил время. Прошло уже двадцать пять — щелк — двадцать шесть минут.
Вдруг отец настоятель пошевелился. Его худая фигура выпрямилась на стуле, а потом он вообще откинулся на спинку.
— Прекрасно, — сообщил Петропулос. Пригладив бороду, он повернулся в сторону издателей. — Я удовлетворен.
Молчание было прервано, но никто не заговорил.
Отец настоятель продолжил:
— Несоответствие теперь может быть объяснено. Тут была небольшая ошибка, вполне понятная, но, тем не менее, ошибка в прочтении оригинального арамейского текста и в его переводе. Как только будет сделано исправление, уже никто не сможет ставить к тексту каких-либо претензий. Вне всяких сомнений, он совершенно подлинный.
Напряженные, вытянутые лица издателей как одно расслабились, засияли покоем.
Все они тут же сгрудились вокруг настоятеля, протягивая ему руки, пожимая его худые пальцы в знак благодарности, и поздравляя самих себя.
— Великолепно, великолепно! — разливался соловьем доктор Дейчхардт. — А теперь, расскажите нам относительно обнаруженной ошибки…?
Митрос Петропулос взял свой блокнот.
— Наделавшее столь много волнений предложение на арамейском языке ваши переводчики прочли следующим образом: “И Господь Наш, во время своего бегства со своими учениками из Рима, этой ночью прошел через обильные поля Озера Фуцинус, осушенные Клавдием Цезарем, возделываемые ныне и переполненные римлянами.” Несколько практически невидимых теперь черточек, закруглений, крючков, были, по-видимому, просмотрены, но, будучи выявлены, предлагают нам другие слова и другое значение. После пересмотра арамейское предложение следует правильно читать следующим образом: “И Господь Наш, во время своего бегства со своими учениками из Рима, этой ночью прошел мимо обильных полей Озера Фуцинус, что будут осушены Клавдием Цезарем, возделываться ныне и переполненных римлянами.” Понимаете, “прошел мимо обильных полей” было не правильно прочитано как “прошел через обильные поля”, а “будут осушены” по ошибке были прочитаны как “осушенные”.
Отец настоятель отложил блокнот.
— Итак, ваша загадка разрешилась. Все прекрасно. Господа, хочу прибавить, что лично я рассматриваю встречу с этим папирусом Иакова как одно из самых волнующих событий в своей долгой жизни. Все это открытие является высочайшим достижением в духовной жизни человечества. Текст изменит, надеюсь, лучшему, весь путь Христианства. Благодарю вас за предоставленную возможность узнать поближе личность Господа Нашего.
— Это мы, это мы благодарны вам, — рассыпался в любезностях доктор Дейчхардт. Он вместе с Уилером помог настоятелю подняться со стула. — А теперь, — объявил немецкий издатель, — мы подымемся наверх, чтобы отпраздновать это событие на торжественном обеде. Вы, отец, обязаны присоединиться к нам до того, как мы проводим вас на совещание совета в Хельсинки.
— Сочту за честь, — ответил отец настоятель.
203 
