66 
— Пожарные! Вызывайте пожарных! — крикнул какой-то мужчина.
— Ведра! Вставайте в цепь с ведрами! — вопил другой. — Пока пожарники не приедут!
Те, кто жил у реки, бросились в свои дома, и каждый вернулся с ведром воды.
Одновременно из горящего дома выскочила женщина. Совершенно голая. Она выкрикивала что-то бессвязное. Вороны вспорхнули с соседних крыш и с карканьем закружились над ее головой.
— Мадам!.. — воскликнула Фредерика. — Вы только посмотрите! Это же та старуха, что на днях заходила к нам!
Действительно, это была Красотка Мари, голая как червяк, с жалкими грудями, свисавшими до живота. И этот мешок костей пустился в пляс! Она вертелась на одной ноге, а другую вскидывала вверх самым непристойным образом. И хохотала! А потом стала петь, хотя никто не мог разобрать слов, вылетавших из беззубого рта.
Люди хотели было схватить ее, но кружившая над ней стая ворон не давала подойти. Птицы щелкали клювами и громко каркали. Зрители этой сцены онемели от изумления. А старуха вопила, хлопая в ладоши:
- Я Красотка Мари,
- На меня посмотри!
- Я смеюсь и пою до зари.
— Это у нее горит! — крикнула какая-то женщина.
— Старая бесовка подожгла дом!
— Посмотрите на ворон! Да она колдунья!
В этот момент прибыли стражники. Одному из них удалось схватить безумную плясунью, другие тут же присоединились к тем, кто передавал по цепочке ведра.
— Поцелуй меня! — выкрикивала Красотка Мари, пылко обнимая стражника. — Больше мне ничего не надо!
Вороны все так же надрывно каркали. У Фредерики отвисла челюсть.
Один из торговцев, который держал хлебную лавку в загоревшемся доме, пнул Красотку Мари ногой в зад.
— Шлюха! — завопил он. — Ведьма!
Жанна заметила мужчину, незаметно скользнувшего в переулок. Это был Жоашен. Она едва удержалась от смеха.
Как он сумел довести Красотку Мари до подобного состояния? В любом случае свидетельство ее больше ничего не стоило…
Жанна, Фредерика и служанка вернулись домой поздно. Жоашен уже был там. Она рассказала о случившемся Францу Эккарту, который сначала изумился, а затем захохотал.
Жоашен, слушая этот рассказ, прыскал, как мальчишка. Он хлопал себя по бедрам и фыркал от восторга. Никто и никогда не видел, чтобы он так веселился.
Вечером того же дня Жанна отправилась в собор Сен-Морис. Она сообщила служке о своем желании повидать отца Лебайи.
Моруа Лебайи был небольшого роста, бледный, с очками на носу.
Он поднялся и придвинул одно из кресел к своему рабочему столу.
Жанна села.
— Отец мой, — сказала она, — если бы вы могли спасти трех человек от страшной опасности ценой лжи, стали бы вы колебаться?
Он помолчал, прежде чем ответить:
— Нет. А в чем дело?
— Это тайна.
Он кивнул. Она все ему рассказала. Он был оглушен.
— Я видел много интриг с целью завладеть короной, но ни одной, чтобы от нее избавиться, — сказал он. — Однако вы убедили меня, что этим троим — отцу, сыну и внуку — действительно грозит опасность. Чего же вы хотите от меня?
— Кто был вашим предшественником в 1472 году?
— Позвольте мне взглянуть.
Он встал и вытащил большую книгу, лежавшую на этажерке за его спиной.
— Отец Кристоф Бонгрен.
— Не могли бы вы сделать запись, датированную этим годом и удостоверенную подписью отца Бонгрена о том, что некий путешественник привез из Испании ребенка, которому неверные отрезали язык. Мальчика звали Хоакин… Нужно будет придумать испанскую фамилию.
— Кордовес, — предложил священник. — Но как же он узнал имя ребенка, если тот немой?
— Мальчик написал свое имя на земле.
Священник с улыбкой кивнул:
— Вы могли бы писать романы.
— Отец Бонгрен доверил ребенка художнику Жоффруа Местралю, проживавшему на улице Френе в Анжере. Местралю нужен был помощник, художник усыновил мальчика и воспитал. Как, по-вашему, вы сумеете внести такую запись под нужной датой?
Отец Лебайи поднялся и достал другую книгу, значительно более толстую, чем предыдущая, и начал ее листать.
— Да, полагаю, смогу, — ответил он, указывая на заполненную до середины страницу. — Вот здесь есть пустое место.
Она положила на стол приготовленный заранее кошель. Он разогрел металлическую чернильницу на пламени свечи.
Всего за час нужная запись была сделана.
66 
