Особенно,... 
57 
Не шелохнувшись, он смотрел, как она раздевалась. Теперь на ней оставались лишь сорочка и чулки. Тонкая ткань позволяла Гэвину видеть все ее тело. Чтобы сдержать себя, он прибегнул к последнему средству. Хриплым от душившей его страсти голосом он спросил:
– А ты знаешь, как предохраняться?
Она с изумлением посмотрела на него, затем покраснела от кончиков ушей до обнаженной груди.
Он безжалостно смотрел на ее грудь, ожидая ответа.
– Я думала, вы знаете. – Диллиан не узнала собственного голоса. Леди не полагалось знать о таких вещах. Но за годы, проведенные в мужском обществе, она наслушалась всего и понимала больше, чем ей полагалось. Проститутки знали, как уберечь себя от неизбежных последствий. Но она не знала, каким образом они это делают. Мысль о ребенке от человека, который так равнодушно наблюдает за ней, заставила ее похолодеть. Он уже объяснил ей, что не имеет средств на содержание любовницы. Она не могла надеяться, что он будет содержать ребенка.
От его мрачного взгляда у нее сжалось сердце. Сознание своего унижения стало еще острее, когда он проворчал:
– Мы не договаривались, что я буду учить вас. – Он кивнул в сторону ширмы. – Я принес уксус. Потом вы воспользуетесь им. Первый раз я буду осторожен. А теперь раздевайтесь до конца.
Его взгляд жег ее сильнее огня. У нее дрожали руки. Она не предполагала, что будет стоять вот так перед ним в ярком свете свечей. От смущения она готова была провалиться сквозь землю, но продолжала молча раздеваться.
Она должна пройти через это. Стоило ей так решить, и чувство унижения сразу исчезло.
Она смотрела на все растущую, рвущуюся наружу выпуклость внизу его живота, которая завораживала ее. Он владел собой не больше, чем она. Эта мысль придала ей смелости, и, развязав последнюю ленточку, она сбросила сорочку на пол.
Диллиан посмотрела в глаза маркизу. В них она увидела такую страсть, что едва устояла на ногах. Теперь он никогда не отпустит ее.
Неожиданно Эффингем, только что лежавший в ленивой позе на постели, изогнулся и, схватив за талию, привлек ее к себе.
Глава 19
Диллиан чувствовала жар тела лежавшего рядом с ней Эффингема и с силой прижимавшего ее к себе. Она не знала, как происходит соитие мужчины и женщины, но упругая горячая плоть, настойчиво раздвигавшая ей ноги, объяснила ей больше, чем она хотела бы знать. Ей захотелось вырваться и убежать. Но от опьяняющего ощущения его губ, влажного горячего языка она забыла обо всем. Его поцелуй удерживал ее сильнее, чем крепкие руки, сжимавшие ее талию. Неутолимая жажда его губ говорила Диллиан, что она желанна, необходима ему. Целая бездна эмоций, жажда новых неизведанных ощущений открылась внутри ее. Ей захотелось дать ему наслаждение. Она отвечала на его поцелуи со всей страстью, надеясь, что он научит ее, как удовлетворить его страсть. Она уже не думала о своем унижении. Весь мир теперь заключался в этом околдовавшем ее человеке.
Она раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее, но вдруг его сдержанно-спокойный голос вернул ее на землю:
– Я погашу свечи, пока мы не устроили пожар. Если передумала, можешь уйти. Когда я вернусь в постель, будет уже поздно.
Диллиан похолодела. Она молча наблюдала, как он подходил к каждой свече и пальцами гасил пламя, оставляя за спиной темноту. Его тень становилась все больше, и сам он казался Диллиан огромным. Ей следовало помнить, что она в постели чудовища, человека, презиравшего общество, в котором она жила. Все кончится тем, что он ее бросит, в этом она была уверена. Должно быть, она сошла с ума. Ей надо было воспользоваться его советом и бежать.
Вместо этого она легла между прохладными простынями, и перед ее внутренним взором возник образ одинокого, отверженного человека, который рисковал жизнью, спасая чужих детей, человека, который разогнал разъяренную толпу, никого при этом не убив. Выходит, под личиной зверя таился мужчина, который может раскрыть перед ней тайны любовной науки, даже если сам любить не может.
При свете единственной лампы, не погашенной маркизом, Диллиан увидела, что он начал раздеваться. Она чуть не ахнула, увидев на его боку страшный рваный шрам. Она поняла, что он разделся для нее, как она сделала это для него. Однако он хотел показать не красоту своего тела, а его уродство.
Когда он присел на край кровати, ей захотелось зарыться головой в подушки, чтобы он не заметил ее страха, который он, должно быть, и ожидал увидеть. Преодолев себя, думая только о нем, Диллиан протянула навстречу руки, приглашая его в свои объятия.
57 
