157 
— Мозг? — спросил Вабслин, опустив взгляд на то, что осталось от маленькой машины, и почесал голову. — Это он построил эту штуку?
— Должно быть, он. — Хорза увидел, как Йелсон осторожно, держа ружьё наготове, постучала сапогом по разорванному металлу останков. — Ничего похожего в моё время здесь внизу не было, но его можно было изготовить в одной из мастерских; несколько старых машин ещё работали. Конечно, сложно, но если мозг располагает несколькими полями-манипуляторами и одним-двумя дистанционно управляемыми роботами, то он вполне мог это сделать. Ведь время у него было.
— Довольно примитивно. — Вабслин повертел в руках кусок оружейного механизма, посмотрел на лежащие поодаль трупы меджелей и закончил: — Но эффективно.
— По моим расчётам, меджелей больше не осталось, — сказал Хорза.
— Но остались ещё два идиранина, — мрачно заявила Йелсон и пнула маленькое резиновое колесо. Оно прокатилось два метра по обломкам и упало подле Нейсина, который как раз отмечал обнаружение мёртвых меджелей глотком из своей фляжки.
— А ты уверен, что этих идиран здесь уже нет?
Эвигер испуганно огляделся. Доролоу тоже посмотрела в темноту и сделала знак Огненного Круга.
— Абсолютно, — ответил Хорза. — Я удостоверился.
Осмотреть станцию «пять» было несложно; она была всего лишь разъездом, скоплением стрелок, техническим устройством в двойной петле Командной Системы и местом, где поезда могли останавливаться и связываться с коммуникационными линиями на поверхности планеты. Рядом с главной пещерой располагались несколько складов и камер, но не было никаких коммутационных устройств, жилых помещений и пунктов управления, а также никаких ремонтных и обслуживающих зон. Следы в пыли показывали, куда ушли идиране после боя с примитивным автоматом мозга. Они отправились к станции «шесть».
— Ты думаешь, на следующей станции стоит поезд? — спросил Вабслин. Хорза кивнул:
— Должен.
Инженер тоже кивнул, направив пустой взгляд на блестящий в полу станции двойной ряд стальных рельсов.
Бальведа спрыгнула с поддона, чтобы размять ноги. Инфракрасный сенсор от скафандра Хорзы был ещё включён, и Хорза видел, как изо рта агента Культуры слабо светящимся облаком веяло тёплое дыхание. Она похлопывала ладонями и стучала ногами об пол.
— Все ещё не слишком тепло, верно? — сказала она.
— Ничего, — проворчал из-под поддона робот. — Вполне возможно, что я скоро перегреюсь, и тогда некоторое время тебе будет уютнее, пока мне совсем не придёт конец.
Бальведа улыбнулась, снова уселась на поддон и сказала Хорзе:
— Все ещё думаете убедить своих трёхногих друзей, что вы на их стороне?
— Ху! — сделал робот.
— Посмотрим, — гласил полный ответ Хорзы.
Снова его дыхание, стук сердца, медленное движение пресного воздуха.
Туннели вели в глубокую ночь древней скалы, как коварный круговой лабиринт.
— Война не закончится, — заявил Эвигер. — Она просто отомрёт.
Хорза парил вдоль туннеля и вполуха слушал по открытому каналу беседы летевших следом. Он переключил внешние микрофоны скафандра от динамика шлема на маленький экран у щеки; картина показывала только тишину.
— Все думают, Культура сдастся, — продолжал Эвигер. — Но я думаю иначе. По-моему, люди Культуры будут продолжать воевать, так как верят в своё дело. Идиране тоже не сдадутся; они будут воевать до последнего, а потому они с Культурой будут продолжать нападать друг на друга по всей Галактике, и их оружие, бомбы и лучи будут становиться все лучше и лучше, и тогда, в конце концов, полем боя станет вся Галактика, будут уничтожены все звезды, планеты, орбитали и всё остальное, где достаточно места, чтобы жить; потом они станут уничтожать большие корабли противника, а потом и маленькие корабли, пока все люди не станут жить в отдельных скафандрах и обстреливать друг друга из оружия, которое в состоянии разрушать планеты… и на этом всё кончится. Тогда, возможно, начнут изобретать все более мелкое оружие и роботов, и эти все уменьшающиеся и уменьшающиеся машины будут воевать внутри того, что осталось от Галактики, и уже не останется никого и ничего, кто помнил бы, как все это вообще начиналось.
— Это по-настоящему забавно, — сказал Юнаха-Клосп. — А что будет, если дела пойдут совсем плохо?
— Слишком негативная точка зрения на войну, Эвигер, — вмешался высокий голос Доролоу. — Будь позитивнее. Состязание требует развития, война — экзамен, война — часть жизни и эволюционного процесса. На её внешней границе мы находим самих себя.
157 
