Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
32 
Он осторожно высвободил руку и двинулся дальше.
– Ты не можешь изменить прошлое, Нина. Мы все иногда совершаем поступки, о которых позже жалеем.
Ей ли не знать! Если бы она при первой встрече сказала правду, возможно, все прошло бы гладко. Марк ответственный человек, внимательный, добрый, отзывчивый. Может, он бы пожалел Нину и не забрал бы Джорджию. А теперь поздно…
– Марк?
Мужчина обернулся, девочка у него на руках уже уснула.
– Нина, это единственный путь осчастливить моего отца. Я знаю, как тебе трудно…
– Не трудно, – она осторожно коснулась его руки. – Я должна сделать это в память о твоем брате. В другой жизни, при других обстоятельствах он, возможно, с радостью бы принял Джорджию. Ты стал ей отцом, я… матерью. У нее будет достойное будущее.
– И ты счастлива? – спросил он.
Нина посмотрела на мирно посапывающего ребенка и улыбнулась.
– Я счастлива.
Они молча смотрели друг на друга. Нина не могла отвести глаз. Она знала, что за боль раздирает ему сердце. Разве не она сама страдала от вины за смерть матери? Ведь это она не сумела уберечь бедняжку от очередного запоя. Надо было навещать ее чаще, когда она лежала в клинике.
– Пойдем, – глубокий голос Марка нарушил молчание. – Лусия ждет.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Накормив и уложив Джорджию, Нина оставила ее на попечение Лусии и отправилась к себе в спальню.
Это была светлая, роскошно меблированная комната с огромной кроватью, с рядом разноцветных подушек и мягкими коврами. Одна дверь вела в ванную, другая – в спальню Марка.
Нина с трудом оторвала взгляд от величественного Везувия. Легкий ветерок шевелил занавески, принося с холмов аромат жимолости и апельсиновых цветов.
Раздался стук, дверь открылась. На пороге стоял Марк. Официальный костюм делал его выше и величественнее, белоснежная рубашка выгодно подчеркивала мягкую матовость оливковой кожи и темные глаза.
– Мой отец любит, когда одеваются к ужину, – объяснил он. – У тебя есть все необходимое?
– Да. – Девушка указала на платье, лежащее на кровати. – Извини, но я хотела убедиться, что Джорджия уснула.
– Я подожду в кабинете. Постучи, когда приготовишься к выходу.
Несколько минут спустя свежая, причесанная, облаченная в элегантное розовое платье Нина осторожно постучала в комнату Марка.
– Готова? – спросил он, окидывая девушку одобрительным взглядом.
– Да. – Она нерешительно улыбнулась.
Столовая поражала воображение. Хрустальные люстры и высокие зеркала создавали иллюзию безграничного пространства. Со стен, так же как и в сиднейском офисе, взирали бессмертные шедевры. Длинный обеденный стол был накрыт на три персоны. Посуда и столовые приборы сверкали и искрились в свете заходящего солнца, в центре возвышалась ваза со сладко благоухающими розами.
Вито Марселло занимал место во главе стола. Его темные глаза впились в Нину, едва она появилась на пороге.
– Вы опоздали, – по-итальянски начал он. – Ты еще не научил свою жену пунктуальности?
Марк выдвинул стул для Нины.
– Это моя вина. Мне нужно было сделать несколько звонков. Я заставил Нину ждать.
Девушка бросила на него благодарный взгляд. Вито что-то пробормотал себе под нос, схватил бокал и сделал большой глоток красного вина. Темные глаза Марка остановились на бокале отца, и складка между бровей стала глубже.
– У вас прекрасный дом, синьор Марселло, – нарушила молчание Нина.
– Когда-нибудь он перейдет к Джорджии, – ответил старик по-английски. – Пока у Марка не появится сын. Как насчет сына? – Он вновь перешел на итальянский. – Ты выиграешь там, где проиграл Андре? Я уверен, твоя жена не станет возражать, если ты ей достаточно заплатишь. Она раздвигала ноги для многих, почему не для тебя?
Нина едва не подавилась от злости, щеки ее стали пунцовыми.
– Наши отношения с Ниной – это наши отношения, и они никакого не касаются, – спокойно заметил Марк. – И я бы предпочел, папа, чтобы ты не оскорблял ее в моем присутствии. В конце концов, она мать твоей внучки и заслуживает уважения хотя бы поэтому.
– Из-за нее погиб твой брат! Пусть заплатит за это. – Глаза Вито метали молнии.
– Как? – спокойно продолжил Марк. – Каждый раз будешь обвинять ее, как всегда обвинял меня в смерти матери?
– Ты опоздал, – прошипел старик. – Твое опоздание убило ее!
– Нет, папа, – мягко возразил Марк. – Это ты опоздал. Помнишь, мне пришлось ждать тебя, чтобы ты подписал документы для банка в Милане? Всю ночь накануне ты пил. И я ждал, пока ты протрезвеешь.
32 
