Особенно,... 
85 
Сабрина заглянула и в кабинет отца. Она посидела за его столом, повертелась на его стуле и удивилась, что отец ничего не забрал отсюда перед уходом. На стенах висели красивые гравюры, сам письменный стол украшал интересный орнамент, и, кроме того, имелось множество прекрасных хрустальных ваз, китайского фарфора, серебра. Получалось, что ее отец просто запер дом, уехал в Напу и никогда сюда больше не возвращался. Он часто говорил Сабрине, что когда-нибудь все это будет принадлежать ей, но она и представить себе не могла, что дом будет выглядеть так, словно владельцы поспешили покинуть его и умерли прежде, чем смогли вернуться за своими вещами. На ночном столике ее матери так и осталось лежать несколько книг, а в ящике комода – кипа кружевных платков. Отец ничего не тронул перед отъездом. Сабрине очень хотелось распахнуть настежь ставни и впустить в дом лучи солнца, но она так и не посмела этого сделать. У нее возникло чувство, словно она вторглась в чужой мир и в чужую боль, и теперь она прекрасно понимала, почему ее отец не хочет жить здесь. Возвращение сюда походило бы на посещение могилы жены. Он слишком долго тут не был, чтобы снова вернуться. Он бы увидел одежду жены, ощутил ее незримое присутствие, вдохнул ароматы духов, и все это напомнило бы ему те муки и радости, которые он надеялся навсегда оставить в этом доме после смерти жены. Сабрина поняла это настолько отчетливо, что даже заплакала от жалости к отцу, стоя на пороге его комнаты. Затем она печально спустилась вниз, следуя уже знакомой дорогой. Дом заставил ее почувствовать такую огромную нежность к отцу, которую она никогда не испытывала прежде, и обновил ее представления об изяществе и красоте матери. Как и в Напе, в этом доме не было ее портретов, но зато имелось нечто большее – здесь был сам дух этой женщины. Когда Сабрина снова оказалась под украшенным витражами куполом, она отчетливо осознала, что и ее мать когда-то стояла на том же самом месте и, возможно, даже смотрела в том же направлении. Она касалась тех же дверных ручек, выглядывала в те же окна, и – волнующая мысль об этом была похожа на волшебное путешествие во времени – их руки словно соприкасались. Дом был наполнен доброжелательными, но могущественными призраками, а потому Сабрина ощутила некоторое облегчение, когда снова выбралась наружу, закрыв за собой расколотую ставню. Она посетила место, которое ей не следовало посещать, и тем не менее была рада этому.
Сабрина медленно двинулась назад, раздвигая огромные кусты и размышляя о том, что она видела. Дважды она оборачивалась, чтобы снова взглянуть на дом. Это был великолепный дом, и она любила его именно за то великолепие, которым он обладал прежде, когда все кустарники были красиво подстрижены, а коляска ее матери медленно катила по аллее. Сабрину возбуждала сама мысль о том, что теперь и она, побывав в этом доме, отчасти прикоснулась к его прошлой жизни и прошлому великолепию. Однажды он будет принадлежать ей, хотя ничего уже не повторится... Исчезли и красивая девушка из Атланты, и тот мужчина, что любил ее больше всего на свете. Прошлого не вернуть. Эта мысль опечалила Сабрину, пока она вновь перелезала через ворота. Уже на улице она сообразила, как ужасно выглядит. Ее юбка была разорвана, волосы растрепались, руки оказались грязными, на одной из них была длинная кровоточащая царапина – то ли от расколотой ставни, то ли из-за колючего кустарника. Но, поспешно возвращаясь в отель «Палас», она ни о чем не жалела. Идти было не слишком далеко, и после долгого пребывания в затхлой атмосфере запертого дома она с удовольствием вдыхала свежий воздух. Она чувствовала себя так, словно узнала слишком много, но это ее отнюдь не печалило. Быстро проскользнув в отель, она взбежала по лестнице, надеясь, что успеет принять ванну, прежде чем вернется отец.
Она пропустила ленч и была настолько голодна, что отец повез ее к Дельмонико, где они оба заказали себе по отбивной. Он заметил ее аппетит, как заметил и то, что она была какой-то странно задумчивой.
– Что-нибудь случилось?
– Нет. – И Сабрина рассеянно улыбнулась.
Если бы в этот момент она посмотрела в глаза отца, то непременно бы расплакалась. Ее переполняла грусть, навеянная пустым домом и вещами матери, к которым так и не прикоснулся ее отец.
Как же он должен был любить ее мать! Она так и видела перед собой душевно сломленного человека, который поспешно бежал в Напу с ребенком на руках, не в силах вынести утрату такой молодой и такой любимой жены.
85 
