130 
– Если нам придется повторять свой визит, то уже под защитой закона. Вы не сможете и впредь держать леди Александру в рабстве, сэр, не сможете, пока я жив!
Дело принимало нешуточный оборот. Пэйс пристально посмотрел на пожилого мужчину, пытаясь прочитать правду в искаженных яростью чертах. Может быть, он рехнулся, но, чтобы это выяснить, его, по-видимому, сначала надо впустить и выслушать. Стиснув зубы, Пэйс отошел от двери.
Джози медленно прошествовала вниз и с нескрываемым интересом оглядела обоих мужчин – точнее сказать, их дорогую одежду. Пэйс был вынужден представить их друг другу:
– Джози, это сэр Арчибальд… как его… и его верный спутник Гарет. Джентльмены, моя невестка Джозефина Николлз.
Мрачный Гарет сделал вид, что не заметил протянутой руки Джози. Поверенный почтительно склонился над ней:
– Рад познакомиться с вами, мэм, – и с упреком посмотрел на Пэйса: – Виконта следует назвать лорд Доран.
Пэйс нетерпеливым кивком указал в сторону гостиной.
– Мне это ни к чему. Я хочу услышать ваши россказни, все равно сегодня больше нечего делать. Джози, принеси, пожалуйста, посетителям что-нибудь выпить, хотя они надолго не задержатся.
Джози сердито посмотрела на него:
– Пэйс, ты непростительно груб, и удалилась, шурша шелковыми юбками и оставляя аромат французских духов.
Посетители сели на вышитый диван, едва взглянув на любовно отполированную мебель, которую когда-то везли долгим путем через горы из Виргинии. Часть ее предки Пэйса доставили морем из Англии, когда Америка была еще колонией. Но для этих людей все эти старинные вещи просто хлам, что отнюдь не возвышало их в глазах Пэйса. Это был его дом, и он им гордился. До настоящего момента, когда эти снобы с пренебрежением смотрели на все, чего его семья добилась тяжелым трудом нескольких поколений, он не осознавал этого в полной мере. Да, он чертовски гордился достижениями своей семьи. Он готов был побиться об заклад, что ни один из этих двоих ни на что подобное не способен.
– Ну что ж, джентльмены, я жду. – Пэйс не сел на стул, а прислонился к камину, нетерпеливо постукивая носком башмака. – Расскажите мне, как это я держу в рабстве мнимую леди Александру. Как вы понимаете, война окончена, и у нас больше нет рабов.
Виконт помрачнел, предоставив возможность отвечать поверенному.
– Как я уже говорил, я представляю интересы графа Бомонта. Он получил сообщение от некоего Карлсона Николлза, что у него есть основание полагать, будто леди Александра Теодора Бомонт проживает в его семье под именем Доры Смайт. Из-за войны и неповоротливости следователей, посланных выяснить правду, а также из-за других несчастий мы до сих пор не имели возможности принять меры по этому письму. Мы приехали, чтобы вернуть леди Александру домой.
Пэйс смотрел на них недоверчиво, но сосущее чувство под ложечкой свидетельствовало, что столь неправдоподобная история должна, наверное, содержать в себе частицу истины. Произношение Доры напоминало акцент поверенного. Она прибыла из Англии. Пэйс всегда считал, что она на ступень выше своего окружения, но ему, невежественному ослу, казалась ангелом. Он не был близко знаком с английской аристократией, но полагал, что такому дураку, как он, дочь графа и должна была показаться нездешним существом. Что хуже, Дора узнала этих людей.
Однако не бросилась к ним с распростертыми объятиями. Пэйс осторожно разглядывал гостей. В своей чопорной одежде, с выхоленными лицами, они казались неопасными. Дора легко бы сбила с ног высокого. Но Пэйс хорошо знал, как велики правовые возможности закона. На стороне графа большая сила. И поэтому посетители были достаточно опасны.
– У вас есть доказательства? – спросил он небрежно и взял из рук Джози джулеп – смесь виски с водой, сахаром и мятой. Хотя Пэйс вообще-то презирал эту дрянь, но сейчас был рад хорошему глотку виски в любом сочетании.
Двое других взяли стаканы и осторожно потягивали напиток маленькими глотками. Когда Джози ушла, они снова сели. Уходя, она бросила на Пэйса выразительный взгляд, означавший, что в отместку за его грубое поведение она учинит ему попозже основательный допрос, но Джози представляла самую легкую из его забот.
Виконт впервые заговорил. В его голосе звучали высокомерие и раздражение.
– Моя сестра была похищена у моего отца шайкой лживых, бесчестных религиозных фанатиков, когда ей было всего восемь лет. У меня есть ее миниатюрный портрет, который докажет, что она за эти годы не особенно сильно изменилась. Ваша служанка почти ее точная копия.
130 
