143 
– Дугал говорит, что Майра – опытная повитуха. Надо бы попросить их задержаться здесь подольше, – начал Рори, пытаясь направить разговор в нужное ему русло.
Элисон проследила за направлением его обжигающего взгляда, и ее щеки загорелись, когда она увидела то, что открылось его взору. Элисон поспешно скользнула под одеяло; ощущение близости, навеянное его присутствием, ничуть не притупилось за то время, что они не были вместе. Пожалуй, стало еще сильнее.
– Это было бы неплохо, – неуверенно отозвалась она. – Но кто же тогда будет управлять «Морской ведьмой»?
– Не забивай себе голову подобными вещами, милая. Давай лучше поговорим о ребенке. Хорошо ли он отдыхает? Не причиняет ли тебе хлопот? Если бы я мог, то постарался бы облегчить тебе это бремя.
Слезы выступили у Элисон на глазах. Нежные слова Рори всколыхнули все тайные страхи и желания, копившиеся в ее душе так долго. Ей отчаянно хотелось выговориться. Собственно, до этого момента она даже не понимала, как ей хочется обсудить свои ощущения и переживания с мужем.
– Это так странно, – вымолвила она, повернувшись на бок, чтобы видеть лицо Рори. Он не задернул драпировки, и она была благодарна ему за это. – Я слишком много сплю и плачу по самым нелепым поводам. И потом, он так быстро растет, что, боюсь, скоро я не влезу ни в одно платье.
Рори понадобилась вся его сила воли, чтобы не притянуть ее к себе. Крепко зажмурившись, он постарался сосредоточиться на едва уловимом аромате Элисон и тепле ее хрупкого тела. Ничто не могло облегчить нарастающего напряжения в его чреслах, но он знал, что мысли Элисон повернуты не в том направлении, и готов был ждать.
– Я буду покупать тебе новые платья каждый месяц, если ты только пожелаешь, сердечко мое. Ты будешь прекрасна в каждом из них. Просто я не хочу, чтобы ты возненавидела меня за мою глупость.
Пожалуй, слово «глупость» как нельзя лучше подходит к тому, что они сделали, ибо, если это была любовь, им следовало принести обеты на всю жизнь. Печально вздохнув, Элисон погладила небольшую выпуклость на своем животе, затем подняла руку, чтобы расслабить жабо, туго повязанное у Рори на шее. Теперь она понимала, что именно любовь привела ее в постель Рори, но не собиралась обременять его подобными откровениями. Он достаточно настрадался от чувства вины. Ему незачем знать об истинных размерах ее глупости.
– Я сердилась на тебя, это верно, но ненавидеть… Никак не пойму, чего ты ждешь от меня, но от этого я не менее счастлива. Даже мысль о ребенке меня больше не смущает. Просто мне немного страшно. Я ведь никогда не держала младенца на руках.
Ее пальцы раздвинули ворот его рубашки, обнажив шею. Рори поймал их и прижал к своим губам. Каждое ее слово впивалось в его плоть, разрушая панцирь, который он создавал вокруг своего сердца в течение пятнадцати лет, чтобы защититься от окружающего мира. И теперь ее тихий голос разрывал этот панцирь в клочья, словно он был сделан из самой ветхой ткани.
– Элисон, любовь моя, я бы отдал все, чем владею, лишь бы все сложилось иначе. Поверь, я также боюсь, как и ты. Никогда еще мне не приходилось отвечать за столь драгоценную жизнь. А если добавить к этому крохотного младенца… Это пугает меня до безумия. Но мы не первые и не последние. Бессчетное число супружеских пар прошло через это, и мы тоже справимся при всем нашем невежестве, если научимся помогать друг другу.
Пальцы Элисон горели там, где Рори поцеловал их. Казалось только естественным продлить ощущение тепла, забравшись под его рубашку, когда он вернул ее ладонь себе на грудь. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Элисон начала играть с мягкими завитками, покрывавшими его торс. Признание Рори, что мысль о ребенке повергает его в ужас, вызвало у нее улыбку. А она-то считала его бесстрашным. Ну разве не странно, что такой большой и сильный мужчина боится крохотного беззащитного младенца? Но она слышала неподдельное волнение в голосе Рори и не сомневалась в его искренности.
– Мне кажется, из тебя получится хороший отец, если ты научишься проводить дома больше времени.
Или это напрасная надежда и тебя будут вечно притягивать странствия?
Это поразительное заявление вывело Рори из состояния приятной расслабленности, вызванной прикосновениями ее руки.
– Милая, если бы я мог выбирать, то не сделал бы и шагу со своей земли. Мне надоело быть бездомным. Я хочу сидеть у камина рядом со своей женой и детьми, расположившимися у моих ног. Это моя самая заветная мечта, хотя, должен признать, она далека от воплощения. Возможно, это не более чем лунные грезы.
143 
