65 
Моя мать подбирает перья и отвалившиеся части кольчуги, она торопливо собирает их все до единого, от припаркованной машины до бабушкиной кухни, где Зан резко падает возле печи — почти наголо общипанная птица в жестяной фольге, готовая отправиться прямо в духовку.
— Зан, — говорит дед, — где ты оставил такси?
— С Катериной Марек, — отвечает Зан.
— Где? — переспрашивает дед.
— У меня закончилось горючее прямо у нее под носом, — поясняет Зан.
— Это далеко отсюда, Зан? — спрашивает дед.
— Она одета в одну простыню, — говорит Зан.
— Кто-нибудь видел, как ты выходил из такси? — спрашивает дед.
— Пролетариат, — отвечает Зан. — Он восстал, чтобы разрушить город.
— Кто-нибудь видел, где ты оставил машину, Зан? — кричит дед.
— Катерина Марек, — отвечает Зан. — Мне нужно вернуться к ней.
— Положи бедного парня в постель, — вмешивается бабушка. — Он совершенно ничего не соображает. Освободи его от этого костюма и положи спать.
— Господи! — восклицает Зан. — Какой же это длинный день!
Но моя мать слишком добра, чтобы сказать ему, что день только начинается.
И хотя, я уверен, Шушниг уже догадывается об исходе событий, день, похоже, кажется ему тоже слишком длинным.
Еще только девять тридцать, когда Гитлер звонит и предъявляет несчастному канцлеру личный ультиматум: плебисцит должен быть отложен по крайней мере на две недели, иначе Германия вторгнется в Австрию уже вечером. Поэтому Шушниг и преданный Скубл совещаются: австрийские резервисты 1915 года призываются под знамена ради обеспечения общественного порядка на приближающихся выборах; нефтяную австрийскую компанию «Сокони вакуум» просят предоставить дополнительное горючее для возможных передвижений войск. И канцлер Шушниг мрачно отмечает, что к полудню город готовится вторично чествовать Австрию Шушнига. По улицам летают листовки в поддержку плебисцита. К полудню солнце становится ярким и теплым. И люди, похоже, не обращают внимания на увеличение милиции вокруг каждого небольшого очага празднования. И милиция тоже притопывает ботинками под вальсы и патриотические марши, которые льются из выставленных в открытых окнах приемников.
Шушниг третий раз звонит Муссолини, но дуче по-прежнему «недоступен». Кто-то отправляет очередное сообщение во Францию.
Полуденные новости Радио Иоханнесгассе не слишком внятно трактуют события в мире. Говорят о закрытии границы у Зальцбурга и сосредоточении несчетного количества солдат; бронегруппа под покровом ночи осторожно продвинулась вперед, озаряя светом фар границу, а утром целое облако дыма повисло над немецкими лесами — миллион сигарет прикурили и пустили дым одновременно и по сигналу потушили.
И что-то насчет того, как берлинское радио передает вчерашние новости и освещает сегодняшний бунт большевиков в Вене, где никаких бунтуюших большевиков не было со времен осады и захвата Шлингерхофского дворца в 1934 году.
Местные новости более подробно. Найден похищенный рабочий; он был сброшен с мчавшегося такси птинечеловеком и лишь чудом отделался одними царапинами. Птицечеловек, по утверждению рабочего, имеет около двух метров росту. Затем это чудо в перьях видели в трамвае на Гассхаусштрассе; группа отважных студентов Высшей технической школы попыталась схватить его, но он оказался ловчее. И наконец, на Швиндгассе птицечеловек напал на прачку фрау Дрексу Нефф. Фрау Дрекса Нефф заявила, что существо это явно не человеческой природы и что она не видела, куда оно подевалось после того, как напало на нее. Администрация соседнего сада Бельведер обыскивает парки и кусты. И никаких признаков, по всей видимости, брошенного такси с надписью «Ура Шушнигу!» на капоте так и не найдено.
Но мой дедушка знает, где искать. Просматривая списки театров, он находит тот, в котором Катерина Марек играет Антигону, он также исходит из того соображения, что театр «Ателье» находится как раз между Шиллерплац, где был сброшен рабочий, и первым появлением птицечеловека без такси в трамвае на Гассхаусштрассе. Так что дедушка опорожняет кухонный котелок и мочит губку, в карман пальто он кладет воронку. У Зана нет с собой ключей, поэтому дед надеется, что орел оставил их в замке зажигания. Хильке кладет губку в дамскую сумочку, а дедушка несет котелок так, словно он полон; они покидают квартиру на Швиндгассе, уверенные, что моя бабушка позаботится о спокойном сне Зана, уложенного в кровать Хильке.
65 
