Последние отзывы

  40  

Но с тех пор как Роза уехала из городка и начала новую жизнь в Маниле, все ограничивалось поглаживанием по руке и другими подобными жестами. А ведь Роза уехала сразу после бури.

Странные и непонятные мысли, лучше гнать их от себя.

Впрочем, зачем задумываться о том, что и так очевидно? Тут все понятно: если кто-то и виноват в том, как сложились их отношения, то только Манила. Этот город меняет почти всех, кто в него попадает. Видимо, так произошло и с ее дочерью. Дело не в возрасте и не в цене, которую приходится платить. Просто это страшный город.

Как и следовало ожидать, блюдце из-под мороженого легко отмылось, и Корасон задумалась: что бы такое еще сделать? Нужно придумать какое-нибудь обычное и спокойное занятие. Уж если она не может обнять собственную дочь, то в состоянии хотя бы успокоить ее и окружить заботой.

Все еще в плену этих мыслей, Корасон подняла глаза от мойки и выглянула в окно. Тучи насекомых вились в свете уличных фонарей. Их было необычайно много, и они, как будто во сне, кружились в каком-то грациозном медленном танце.

А еще она увидела чью-то тень, которая, казалось, тоже пришла из снов, из детских страхов.

3

Не отрывая глаз от окна, Корасон на два-три шага отступила от мойки, так что Розе пришлось отодвинуться вместе со стулом. Наверху послышался какой-то шум. Это был звук шагов детей, которые выбрались из кроватей.

Роза спросила у Корасон, что она увидела в окне, и та прижала руку к щеке. Роза не ощутила особого беспокойства. Ей и в голову не пришло как-то связывать это с перестрелкой десять минут назад, тем более что лицо матери выражало скорее изумление, чем тревогу. Она почти улыбалась.

— Мне показалось, что я увидела… — сказала Корасон, но так и не закончила фразу.

— Мам! — позвала Лита.

Роза посмотрела в сторону детской, потом перевела взгляд на мать. Все еще держась рукой за щеку, Корасон снова как-то испуганно взглянула в окно.

— Мам! — Голос Литы шел сверху и звучал гораздо громче и требовательнее.

Роза встрепенулась:

— Дорогая, не выходи из комнаты!

— Ты придешь к нам?

— Да, — ответила Роза, но так и не двинулась с места. — Сейчас иду. Немедленно вернись к себе.

— Мне показалось, что я увидела…

Человек стоял на коленях, опираясь на руки, прямо посреди дороги. Его одежда и голова были покрыты коркой какой-то блестящей грязи. Он тяжело дышал, голова болталась из стороны в сторону, а в руке был пистолет.

Неожиданно он откатился в сторону, выбросив вперед руки. Пистолет описал дугу и уставился в какую-то точку позади него, откуда в ярком свете фонарей появились двое.

Имя твое никто

1

За девять лет, с тех пор как она уехала из городка, Роза всего пять раз возвращалась обратно через горы Сьерра-Мадре. Учась в колледже на медицинском факультете, Роза приезжала домой раз в год на Рождество и не задерживалась больше чем на три дня. Но после того как на первом курсе Роза познакомилась с Сонни, она больше ни разу не была дома. Свадьба состоялась через восемь месяцев в Ватангасе, где жила семья Сонни.

Дважды в год Корасон и Доминг навещали Розу в Маниле, останавливаясь у дяди Рэя. На это были две причины. Во-первых, они скучали по дочери, особенно Доминг, который так до конца и не понял, отчего Роза столь неожиданно уехала из городка; во-вторых, чтобы попросить дядю Рэя выделить очередную сумму денег на учебу Розы. Рэй никогда им в этом не отказывал, и именно по его настоянию Роза пошла на медицинский. Как правило, он переводил деньги уже за несколько дней до приезда Корасон и Доминга.

Если бы Доминг был жив, в шестой раз Роза не приехала бы в городок. Даже если бы отец жил вечно.

Многое изменилось за эти девять лет: лесопилка расширилась, уничтожив все леса вокруг Инфанты, и началась вырубка джунглей вдоль горной дороги. Река, вид на которую открывался с того места, где дорога начинает спускаться к побережью, была вся коричневой от оползней в районах сплошной вырубки. Участок между Синилоаном и Реалом был заасфальтирован, и там стояли японские и корейские седаны. В отличие от маршруток, объезжавших бесчисленные рытвины и ухабы и едва делавших пятнадцать миль в час, эти машины развивали скорость тридцать и даже сорок миль.

Но это было только начало.

Никто даже не смотрел на проезжавшие машины и не пытался проголосовать, потому что они мчались слишком быстро. Куда-то исчезли лошади, которые паслись на лугу сразу за крутым поворотом. Горные ручьи текли теперь в нужном направлении по бетонным трубам. Вся поездка заняла на два с половиной часа меньше, чем обычно.

  40