56 
– Нет, если умеешь это делать. Я так думаю.
– Значит, у вас нет привычки каждый день раздавать удары головой направо и налево?
– Это был мой первый удар головой.
– Историческое событие.
На перекрестке загорается зеленый, и поток машин с жужжанием устремляется в туманную дымку.
– Где еще я вас видела, Эйдзи Миякэ?
– В тот день, когда была гроза. Две недели назад. Вы решили, что я – ну, в общем, так оно и было,– подслушиваю ваш телефонный разговор. В конце вашей смены. Я просидел здесь часа два.
– Да,– кивает Аи Имадзё,– теперь вспомнила.
– Проклятые биоборги! – костерит Лао-Цзы «Видбой-три».
– У меня перерыв. Не возражаете, если я присяду?
– Не возражаю ли я?
– Конечно нет.
И к моей радости и смущению – я еще не могу прийти в себя от ночи, проведенной с незнакомкой в отеле любви,– девушка с самой прекрасной шеей во вселенной садится рядом со мной.
– Итак,– говорит она,– вы встретились с тем человеком?
– С кем?
– С тем, кого вы ждали, в тот день, когда была гроза.
– Нет. Еще нет.
– Подруга?
Я останавливаюсь на сокращенной версии и перепрыгиваю через Акико Като.
– Родственник.
– И давно вы его ищете?
– Три недели…
– Три недели? С тех пор как приехали в Токио?
– Откуда вы знаете?
На ее щеках возникают ямочки, а глаза превращаются в два маленьких полумесяца. Мне нравятся такие улыбки.
– Ваш акцент. Через полгода вы его потеряете. Откуда вы?
– Вы не знаете этого места.
– Испытайте меня.
– Якусима. Остров напротив…
– …южного побережья Кюсю, где растут кедры Дзёмон, древнейшие обитатели восточного полушария. Итак, как вам Токио, этот загадочный город?
Токио, этот загадочный город. Нравится ли он мне?
– Полон сюрпризов. Иногда здесь одиноко. По большей части не по себе. Я не могу ходить по прямой. Постоянно налетаю на кого-нибудь.
– Перестаньте думать о том, как вы ходите. Это все равно, что подносить ложку ко рту: задумаешься, как это сделать,– промахнешься. Откуда вы знаете, что ваш родственник проходит мимо этого места?
– На самом деле я не знаю. Я даже не знаю, как он выглядит.
– Это дальний родственник?
– Я не хочу надоедать вам.
– По мне видно, что вы мне надоедаете? Почему вы не посмотрите в телефонной книге?
– Я даже не знаю его имени.
– Аи Имадзё хмурится.
– А он знает ваше имя?
– Да.
– Дайте сообщение в колонки личных объявлений: «Родственников Эйдзи Миякэ просят написать по такому-то адресу». Что-нибудь в этом роде. Большинство токийцев читают одни и те же три-четыре газеты. Если ваш родственник сам его и не прочитает, то прочитает кто-нибудь другой и скажет ему. Что-то не так?
Мысли скачут у меня в голове.
Аи Имадзё пристально на меня смотрит:
– Что?
Ах, как мне нравится, когда Аи Имадзё так на меня смотрит.
– Понятия не имею.
Снова эта улыбка, с долей замешательства.
– Понятия не имеете о чем?
– Понятия не имею, почему я настолько глуп, что не подумал об этом раньше. Что это за газеты?
– О, Неистовый Человек с Кюсю,– встречает меня Бунтаро, когда я возвращаюсь в «Падающую звезду»,– твои глаза, как проталины от мочи на снегу.
Мой домовладелец ест черничное мороженое на палочке. На экране телевизора какой-то человек в черном костюме бредет по пустыне. Слайд-гитара петляет в такт перекати-полю. Черному костюму неплохо бы отправиться в чистку, а человеку – побриться и принять душ.
– Доброе утро. Что за фильм?
– «Париж, Техас» Вима Вендерса.
Бунтаро проглатывает остатки мороженого, стараясь, чтобы оно не потекло по руке. Смотрю фильм. В Париже, штат Техас, не очень-то много чего происходит.
– Немного медленно, правда?
Бунтаро облизывает руку.
– Это, парень, экзистенциалистская классика. Человек, которому отшибло память, встречает женщину с огромными тятьками. Ну, рассказывай. Как ночка? Отшибло память, или огромные титьки? Меня не обманешь, так и знай. Я тоже когда-то был молод. А ты парень не промах, скажу я тебе. Две недели в плохом большом городе, а простого секса тебе уже мало, подавай чего-нибудь понаваристей.
– Я просто встретил друзей.
– Ну-ну. Кстати, о друзьях. Я тут сегодня видел огромного таракана.
– Я вас познакомлю.
– Нет, серьезно. Я было принял его за облысевшую крысу. И тут он зашевелил своими рогами. Я попытался его пришлепнуть, но он полетел вверх по лестнице. Исчез под твоей дверью быстрее, чем ты успел бы произнести: «Во имя всего святого, что это?» Может быть, его съест твоя голодная киска. Может быть, он съест твою голодную киску.
56 
