Особенно,... 
69 
Вечером они спокойно обедали на кухне. Как всегда, мысли Сары были заняты серьезными проблемами, но Вильям старался отвлечь ее. Он не позволил ей обсуждать новости, он хотел, чтобы она думала о чем-нибудь приятном, но это было нелегко.
— Скажи мне, что ты собираешься делать в столовой? Ты хочешь восстановить ее панели в первоначальном виде или использовать те, которые мы нашли в конюшне?
— Я не знаю. — Сара выглядела рассеянной, словно пыталась понять его вопрос. — А ты как считаешь?
— Думаю, те, что мы нашли, выглядят лучше.
— Я тоже так думаю. — Она ковыряла вилкой в тарелке, и он видел, что у нее нет аппетита. Вильям беспокоился, не заболела ли она, но ему не хотелось надоедать ей вопросами. Сара выглядела сегодня усталой и встревоженной, как и все остальные.
— А как насчет кухни? — Они расчистили всю кирпичную кладку четырехсотлетней давности, и Вильяму она нравилась. — Я оставил бы все как есть, но, может быть, тебе хотелось бы чего-нибудь более изысканного?
— Мне действительно все равно. — Вид у нее был несчастный. — Я каждый раз чувствую себя больной, когда думаю об этих бедных поляках.
— Тебе не нужно думать об этом сейчас, Сара, — нежно сказал он.
— Почему?
— Потому что это вредно для тебя и ребенка, — ответил он твердо, но она заплакала и, выйдя из-за стола, начала расхаживать по кухне. Все, казалось, огорчало ее теперь, когда она так скоро должна была родить.
— А как же женщины в Польше, которые, так же как и я, беременны? Они не могут переменить тему.
— Это ужасно, — согласился с ней Вильям, — но сейчас, сию минуту, мы ничего не можем изменить.
— Почему же? Почему? Почему этот маньяк может творить такое? — повторяла она, потом снова села, задыхаясь и явно испытывая боль.
— Сара, прекрати. Не расстраивайся. — Он заставил ее подняться наверх и настоял, чтобы она легла в постель, но, когда он тоже лег, она все еще плакала. — Ты не можешь взвалить на свои плечи все тяготы мира.
— Дело не в моих плечах и не во всем мире, а в твоем сыне. — Она улыбнулась сквозь слезы, снова подумав о том, как она любит Вильяма. Он был так добр к ней, так неутомим, он работал без устали, восстанавливая замок только потому, что он ей понравился. За это время он тоже полюбил его и понял, что ее так тронуло. — Как ты думаешь, это маленькое создание когда-нибудь появится на свет? — спросила она устало, в то время как он растирал ей спину.
Ему еще надо было спуститься вниз убрать посуду после обеда, но он не хотел оставлять ее одну, пока она не расслабится.
— Я думаю, что в конце концов появится. Что сказал лорд Олтроп? Первого сентября? Это сегодня. Но ведь ребенок может родиться и позже — не всегда же врачи точно угадывают день.
— Он такой большой. — Ее тревожило, сможет ли она родить ребенка. За последние несколько недель Сара еще поправилась и все время вспоминала предупреждение доктора.
— Он родится, когда он будет готов. — Вильям наклонился над ней и нежно поцеловал ее в губы. — Тебе надо немного отдохнуть. Я принесу тебе чашку чаю.
Но когда он вернулся с тем, что французы называют «настой мяты», она сонно отозвалась, и он не стал ее беспокоить. Так она спала рядом с ним до утра и вздрогнула, когда проснулась, почувствовав острую боль, но такие боли она чувствовала и раньше, они приходили, уходили и в конце концов утихали. Теперь боль была сильнее и продолжительнее, а ей еще предстояло закончить массу дел до рождения ребенка. Сара взялась за молоток и колотила весь день, забыв свои огорчения, она даже отказалась прийти на ленч, когда Вильям позвал ее. Вильям принес ей ленч наверх и отругал за то, что она слишком много работает, а она повернулась, посмотрев ему в лицо, и рассмеялась. Она выглядела лучше и веселее, чем в последние недели, и он улыбнулся, почувствовав облегчение.
— Ладно, по крайней мере мы знаем, что я не потеряю ребенка. — Она погладила свой огромный живот, а ребенок толкнул ее, когда Сара откусила сначала кусочек хлеба, потом яблоко и снова принялась за работу. Даже одежда ребенка и пеленки были сложены в ящики. К концу дня она сделала все, что было намечено, и комната выглядела прелестно. В комнате поставили найденные в доме старинную плетеную колыбель, красивый маленький платяной шкаф, комод, которые она сама привела в порядок. Полы детской были бледного медового цвета. Комната излучала любовь и тепло, и в ней не хватало только ребенка.
К обеду Сара спустилась вниз на кухню и положила им обоим немного паштета, холодного цыпленка и салат. Потом разогрела суп и хлеб и позвала сверху Вильяма. Она налила ему стакан вина, но сама от вина отказалась, потому что оно вызывало у нее сильную изжогу.
69 
