Особенно,... 
74 
— Так что произошло вчера вечером? — тихо спросила она.
Вильям колебался, пора ли рассказать ей правду. Накануне вечером он позвонил в Париж герцогу Виндзорскому, и они единодушно решили, что должны как можно скорее возвращаться в Англию. Уоллес, конечно, ехала с ним, но Вильям знал, что не сможет так скоро перевезти Сару. Во всяком случае, не сейчас и, возможно, не через неделю и даже не через месяц. Все зависит от того, насколько быстро она поправится, а сейчас предугадать это было невозможно. Между тем Вильям знал, что он должен вернуться в Лондон и доложить о своем прибытии в военное министерство. Во Франции Сара была в безопасности, но ему так не хотелось оставлять ее одну. И, глядя на него, Сара видела все его мучения и тревоги.
— Что случилось? — повторила Сара свой вопрос, коснувшись его руки.
— Мы вступили в войну, — грустно сообщил он, больше не в состоянии скрывать от нее печальную новость и молясь, чтобы у нее хватило сил перенести это. — Англия и Франция против Германии. Это случилось вчера, пока ты рожала Филиппа.
На глазах у Сары появились слезы, и она со страхом посмотрела на Вильяма.
— Что это означает для тебя? Ты скоро должен ехать?
— Да. — Он угрюмо кивнул, понимая, что выбора нет. — Я попытаюсь послать сегодня телеграмму и сообщить им, что прибуду через несколько дней. Я не хочу оставлять тебя, пока ты немного не окрепнешь. — Он нежно коснулся ее руки, вспомнив все, что им пришлось пережить. Теперь, глядя на жену и сына, он думал, что произошло двойное чудо, и ему была ненавистна мысль, что он должен покинуть их. — Я попрошу Эмануэль пожить с тобой, когда уеду. Она хорошая девушка. — Она доказала это позавчера, когда помогала ему принять ребенка.
Эмануэль пришла и этим утром, после девяти, в чистом голубом платье и свеженакрахмаленном переднике. Волосы ее были аккуратно заплетены в косу и перевязаны голубой лентой. Ей было семнадцать, а ее младшему брату двенадцать. Они прожили всю свою жизнь в Ля-Мароле. Ее родители были простые, трудолюбивые и умные люди, и такими же были их дети.
Пока Эмануэль прибиралась в доме, Вильям пошел на почту отправить телеграмму в военное министерство. Но не успел он вернуться в замок, как из отеля пришел брат Эмануэль, Генри.
— Ваш телефон неисправен, мсье герцог, — объявил он.
Герцог Виндзорский позвонил в отель и оставил для него сообщение, что на следующее утро в Гавре их заберет яхта «Колли», состоящая на службе его величества, и что он должен незамедлительно отправиться в Париж.
Мальчик тяжело дышал от быстрой ходьбы, пока передавал Вильяму сообщение. Вильям поблагодарил его и дал десять франков, потом поднялся наверх к Саре.
— Я только что получил сообщение от Дэвида, — начал он рассеянно, медленно расхаживая по комнате, оглядывая все, чтобы увезти это в своей памяти. — Он… ах… Берти завтра утром присылает за нами яхту.
— Сюда? — Сара была в замешательстве. Она дремала, пока Вильям ходил давать телеграмму.
— Едва ли. — Он улыбнулся и сел рядом с ней на постель. Ля-Мароль находился в ста пятидесяти километрах от побережья. — В Гавр. Он хочет, чтобы завтра я был в Париже в восемь часов утра. Я полагаю, с нами поедет Уоллес. — И тут он, нахмурясь, снова посмотрел на жену. — Мне кажется, ты недостаточно окрепла, чтобы ехать с нами. В ответ на его вопрос она только покачала головой.
— Мне не нравится, что ты уезжаешь. Франция — наш союзник. Здесь с нами не случится ничего плохого. — Она нежно ему улыбнулась. Ей не хотелось, чтобы он уезжал, но она не возражала остаться в Шато де ля Мёз. Теперь здесь был ее дом. — С нами будет все прекрасно. Ты скоро сможешь вернуться обратно?
— Не знаю. Я сообщу тебе, как только смогу. Мне надо доложить о своем прибытии в военное министерство в Лондоне и выяснить, какие у них планы относительно меня. Я постараюсь вернуться как можно быстрее. А когда ты поправишься, сможешь вернуться домой, — сказал он почти строго.
— Мой дом здесь, — прошептала она, глядя на него. — Я не хочу уезжать. Мы с Филиппом будем здесь в безопасности.
— Я знаю, но я был бы спокоен, если бы вы находились в Вайтфилде.
Такая перспектива удручала ее. Она любила его мать, и Вайтфилд был приятным местом, но Шато де ля Мёз стал для них домом, они вложили в него так много сил, и ей совсем не хотелось уезжать отсюда. Осталась еще масса недоделанной работы, и она могла бы что-то сделать сама, когда достаточно окрепнет, пока будет ждать его возвращения из Англии.
74 
