Особенно,... 
44 
– Ты замечательный отец, Билл, и всегда прекрасно ладил с дочками. Сильнее, чем они тебя любят, любить просто невозможно. – И действительно, Оливия и Джейн буквально боготворили Билла, несмотря на то, что редко его видели.
– Я слишком редко бывал с ними, – вздохнул Билл. – Вряд ли я когда-нибудь смогу наверстать упущенное, но в ближайшее время все-таки попробую это сделать. Надо немного сбавить темп. – Он понимал, что поезд уже ушел. Обе учатся в колледже, у них своя жизнь. К дочерям теперь надо относиться как ко взрослым, а это уже совсем другой разговор.
– Так что ты хотел мне сказать? – снова шмыгнув носом, растерянно спросила Синди.
– Я думаю, нам нужно развестись. Это единственный способ сохранить то немногое, что мы еще не растеряли. Я хочу остаться твоим другом.
– Да ну тебя! – улыбнулась она сквозь слезы. – Никогда не предполагала, что ты от нас уйдешь. – Три дня назад она мечтала только о том, чтобы он остался жив. На мгновение ей вспомнилось то утро в Коннектикуте, когда ей сообщили о катастрофе, и она подумала, что если он станет инвалидом, то не захочет жить. А теперь он ее покидает… Может быть, это просто результат депрессии? Своего рода истерическая реакция на произошедший инцидент? – Ты уверен, что твое желание действительно таково? Ты пережил ужасный шок, и вполне естественно, что…
Он прервал ее прежде, чем она успела договорить.
– Это нужно было сделать еще много лет назад, Син, – спокойно сказал Билл. – Просто я никогда не мог набраться смелости.
– Что ж, очень жаль, что теперь у тебя смелости хватило. За эту неделю я снова в тебя влюбилась, а ты вот собрался уходить. Вот что я скажу тебе, Билл Робинсон: неподходящее время ты выбрал. – И она заплакала еще сильнее, как несправедливо обиженный ребенок. – Если ты все знал, то почему меня не остановил? Почему не вмешался? – Но оба понимали, что остановиться она должна была сама.
– Не знаю, что и ответить. Наверное, сначала я не мог взглянуть правде в глаза – придумывал какие-то невероятные оправдания. А потом просто привык. Возможно, я не желал быть сам с собой до конца честным. Но у меня больше нет сил рассказывать себе сказки. Даже если у меня больше никого не будет, по крайней мере мы перестанем жить во лжи. Ты не думаешь, что так будет лучше?
– Нет, не думаю, – честно сказала она. – Лучше я буду жить во лжи, чем потеряю тебя. И потом – зачем нам ложь? Дай мне шанс, и мы попробуем на этот раз все сделать правильно. – Сейчас она была снова похожа на ту девушку, на которой он когда-то женился, и это разрывало ему сердце. Он жалел, что не порвал с ней гораздо раньше, но тогда он еще не был к этому готов.
– Уже слишком поздно – для нас обоих. Ты пока что этого не осознаешь.
– И как я это объясню людям? – Для нее это был тяжелый удар. Перспектива развода казалась Синтии настолько унизительной, что ей хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться.
– Скажешь, что, наконец, поумнела и дала мне коленом под зад. Следовало это сделать еще тогда, когда я свихнулся и перешел на стосорокачасовую рабочую неделю. Мы оба наделали много глупостей, это не только твоя вина. – Как всегда, он вел себя порядочно, и это усиливало ее боль. Она понимала, что такой приз ей больше в лотерее не выиграть. Такие, как Билл, встречаются очень редко.
– А что я скажу девочкам?
– Это уже будет потруднее. Пожалуй, тут нам есть над чем подумать. Они достаточно взрослые, чтобы все понять, но вряд ли поймут. Перемен никто не любит.
– И я тоже, – срывающимся голосом произнесла она. Она не понимала, что тяжелее всех придется именно ему, Биллу. Перед ним лежал длинный и трудный путь, который он собирался пройти в одиночку. Он не питал иллюзий насчет своего выздоровления и понимал, что скорее всего не сможет снова ходить, да и в любом случае ему придется тяжело, в особенности одному, но Синтия этого не выдержит. Весь потенциал сиделки, если он вообще у нее был, она уже потратила на девочек. Если он станет инвалидом, то жизнь с ним сведет ее с ума. Синди – не Изабель, она никогда не смогла бы ухаживать за ним так как Изабель ухаживает за Тедди. Так что в любом случае нужно нести свою ношу самому.
Синди встала и подошла к окну, и тут в палату вошел американский посол Стивенс. Он слышал об аварии, читал о ней в «Трибюн», и вид у него был чрезвычайно расстроенный. Он заметил припухшие глаза Синтии, но ему и в голову не пришло, что он является свидетелем семейной драмы. Поспешно подойдя к кровати Билла, он взял его за руку.
44 
