100 
— А именно?
— Я видела лучшее и худшее из того, что у нас есть. Блестящие успехи и сокрушительные неудачи. И училась на чужих ошибках.
— И что же ты усвоила?
— Что страна в глубоком кризисе. И что у нас не хватает политиков, которые готовы и способны взять на себя ответственность.
— А ты? Ты способна?
Нили, немного подумав, кивнула:
— Думаю, да.
— И с чего ты начнешь? — серьезно поинтересовался он.
И она объяснила. Не все — на это ушли бы часы, — но кое-какие идеи. И чем больше говорила, тем сильнее волновалась и крепче верила в свои слова. Мэтт был ошеломлен.
— Такой причудливой политической доктрины я в жизни не слышал. Ты обязательно запутаешься, маневрируя между левым крылом и правым. Нужно же меру соблюдать.
— Я никогда не верила в ярлыки. Только в то, что необходимо для блага страны. Борьба между сторонниками различных партий окончательно обескровила наших законодателей.
— В Вашингтоне смел и храбр только тот, у кого в руках власть.
— Знаю, — улыбнулась она. Мэтт покачал головой.
— Ты, к сожалению, не имеешь веса. И позволяешь сердцу брать верх над холодным рассудком. Большие шишки прожуют тебя и выплюнут косточки.
— Господи, как же ты еще наивен, несмотря на все умные рассуждения! — рассмеялась Нили. — Эти шишки знают меня с пеленок. Я сиживала у них на коленях, играла с их детьми. Они гладили меня по головке и танцевали на моей свадьбе. Я — одна из них.
— И поэтому они считают, что к тебе можно относиться покровительственно.
— Забываешь, что у меня есть козырь.
— И что же это?
Нили подняла бокал, поднесла к губам и медленно отпила, прежде чем ответить.
— Я национальный идол.
Мэтт поражение воззрился на нее. Постепенно до него начало доходить то, что она сама еще не была готова облечь в слова. Он снова откинулся на спинку стула.
— Кажется, ты в самом деле сумела бы провернуть это дельце, верно?!
Нили подперла рукой подбородок и мечтательно уставилась в пространство.
— Если бы я действительно решилась, поверь, сумела бы собрать под свои знамена самые отборные войска.
— И, как добрая фея, использовала бы их исключительно для добрых деяний.
На этот раз циничное замечание не произвело на нее ни малейшего впечатления.
— Именно.
— Это противоречит правилам игры.
— Вероятно, я единственный человек в мире, которому игры ни к чему. Я уже выиграла.
— Каким же образом?
— Мной движут не эгоизм и личные интересы. Отними у политика себялюбие — и останется слуга народа. Мне верят. Глубоко и безоговорочно.
— Вероятно, так и было, но, боюсь, последняя неделя безвозвратно подорвала это доверие.
— Ничего подобного, если все подать в правильном свете и обернуть себе на пользу.
— В правильном свете? — переспросил он. — Я все гадал, когда дойдет до этого.
— Тут нет ничего дурного. Главное — оставаться честной. Каждому может не нравиться работа. Люди меня поймут. Мне пришлось сбежать от удушливой рутины, что здесь плохого?
— Если бы дело было только в этом! Всем ведь захочется узнать, где и с кем ты была все это время. Пресса не утихомирится, пока не докопается до истины.
— Не волнуйся! Я куда больше знаю о том, как обвести журналистов вокруг пальца, чем ты себе представляешь.
Мэтт опустил глаза и принялся изучать скатерть.
— Мэтт, даю слово, я сделаю вес, чтобы не навредить девочкам. Ты ведь знаешь, я их люблю.
Мэтт, не глядя на нее, кивнул.
Официант принес салаты, и Нили решила, что лучше сменить тему:
— Ну что я все о себе да о себе! Ты почти не рассказываешь о своей работе!
— Что о ней говорить? Хочешь булочку? — Он протянул ей плетеную хлебницу.
— Нет, спасибо. Тебе нравится твоя работа?
— Похоже, и у меня кризис карьеры. — Мэтт неловко заерзал.
— Может, я сумею помочь?
— Не думаю.
— Значит, искренность хороша только для меня. Я выложила тебе все свои тайны, но ты не счел нужным ответить тем же.
— Я не слишком горжусь некоторыми секретами, — обронил он. Нили никогда еще не видела его таким серьезным. Мэтт отложил вилку и отодвинул салат. — Нам нужно поговорить. Мне необходимо кое-что тебе сказать.
Сердце Нили ушло в пятки. Она знала, что именно он сейчас скажет. Знала, но не хотела слышать.
Глава 18
Мэтт понимал: рано или поздно придется признаться во всем. Ничего не поделать.
— Можешь не волноваться, — пробормотала она. — Пусть я кое в чем и наивна, но насчет прошлой ночи… все в порядке. Я понимаю.
100 
