Особенно,... 
85 
– Там находится тюрьма герцога, – пояснил Анне Уильям. – Я бы не советовал вам гулять в этой части замка. Здесь только казармы, тюрьма и хозяйственные дворы. Герцог иной раз принимает здесь своих шпионов. Поговаривают, что под башней последнего короля Плантагенета есть такие каменные ямы, где людей хоронят заживо. Они влачат там жалкое существование среди крыс и мокриц, а свет видят, лишь когда стражник оставляет свой факел у решетки, закрывающей сверху отверстие колодца, чтобы на веревке спустить им еду. Говорят, узники там часто заболевают проказой. Я прожил в Понтефракте почти десять лет и не раз видел, как приезжали монахи из лепрозория и уводили с собой закутанных в балахоны людей с колотушками в руках. Словом, следует отдать предпочтение западным дворам, где и вид с высоких галерей хорош, и лестницы ведут в парки с фонтанами и статуями. Там есть даже лабиринт из подстриженных кустов буксуса. У милорда Глостера великолепные садовники… и палачи, – добавил он спустя минуту, когда ветер донес очередной вопль, полный неизъяснимой муки.
«Я уеду из Понтефракта, едва лишь дороги подсохнут», – решила Анна. И хотя при дворе было много молодежи, прославленных рыцарей, прелестных дам и юных пажей – отпрысков древних родов, их смех и оживление не могли развеять мрачную атмосферу герцогской резиденции. Анне все время казалось, что сквозь звуки флейты и виолы, сквозь гудение огня в каминах и мелодичное позвякивание серебряных колокольчиков, которыми придворные модники украшали на итальянский манер свою одежду, беспрерывно слышится жуткий вопль из Ричардовой башни.
– Вас не должно это тревожить, миледи, – заявил комендант замка Роберт Брэкенбери, длиннолицый, желтый и долговязый, когда Анна ответила на его вопрос о причине ее скверного расположения духа. – Отнюдь не должно. Герцог Глостер – мудрый правитель, и если он возвеличивает тех, кто верно служит ему, то к тем, кто непокорен его воле, у него нет ни капли жалости. Не далее как вчера в подземелье пытали некоего господина, который оказался шпионом Генри Тюдора. Как же еще прикажете поступить с ним, если этот негодяй разъезжал по замкам былых приверженцев Алой Розы, уговаривая их поднять мятеж, когда Генри якобы высадится с французской армией на побережье королевства.
Анна куталась в меховую накидку и пожимала плечами.
– Не думаю, что этот шпион многого сумел добиться. Англичане не слишком охотно берутся за мечи, когда дело идет об этих любителях лягушачьих окорочков.
Брэкенбери, сидя на низком табурете, неловко заскреб по плитам пола длинными ногами.
– Не стоит выказывать беспечность. Те, кто служил Ланкастерам, не многого добились при Йорках. И хотя, женившись на бывшей невестке Генриха IV, мой господин Ричард расположил к себе многих старых приверженцев Алой Розы, он ни за что не позволит сеять смуту кому бы то ни было. Особенно суров герцог во всем, что касается этого ничтожного Тюдора, объявившего себя на континенте последним потомком Ланкастеров.
Позади, охнув, осела в грациозном обмороке на руки Джона де Ла Поля одна из присутствовавших дам.
Анна резко обернулась.
– Мисс Херберт, немедленно прекратите! Генрих Тюдор слишком мало значит для вас, чтобы вы всякий раз падали без чувств при одном упоминании его имени.
Девушка смущенно выпрямилась, поправляя сбившийся эннан, и, воспользовавшись случаем, улыбнулась красавцу де Ла Полю и поблагодарила его за любезную помощь.
Анна сердито отвернулась к окну, в которое без устали стучал дождь вперемежку со снегом. Она не хотела замечать укоризненный взгляд Уильяма, но ничего не могла с собой поделать. Насколько ей пришелся по душе юноша, настолько же раздражала его старшая сестра. Маделин Херберт двенадцать лет назад была помолвлена с проживавшим в замке ее отца графа Пемброка Генрихом Тюдором. И хотя они не виделись с женихом уже несколько лет, с тех самых пор, как его мать Маргарита Бофор увезла сына в Лондон ко двору Уорвика, Маделин без устали твердила о своей вечной любви к Тюдору. Все это были жалкие потуги не выданной замуж засидевшейся девицы. Уильям как-то сказал Анне, что Ричард держит его сестру в Понтефракте, чтобы все помнили о брачном договоре меж нею и Генри Тюдором, графом Ричмондом, тем самым мешая Франциску Бретонскому, при дворе которого проживает беглый граф Ричмонд, выдать за этого так называемого потомка Ланкастеров свою единственную дочь Анну Бретонскую. Сей изгнанник открыто носил на груди Алую Розу и уверял всех, что имеет больше прав на трон Плантагенетов, чем гнусные узурпаторы Йорки. Существование Маделин Херберт и то положение, какое она занимала при дворе Ричарда Глостера, связывало Тюдора, и он не мог получить руку Анны Бретонской, а вместе с нею и войска ее отца для возвращения трона Ланкастеров. Однако положение вечной невесты давным-давно истомило Маделин, она постоянно искала мужского общества и зачастую делала это столь вульгарно и неуклюже, что если до сих пор никто не задрал ей подол где– нибудь под лестницей, то лишь из страха перед герцогом.
85 
