Последние отзывы

  44  

Ролло пошел в покой к сыну. Гийом сидел на разостланной на полу шкуре, забирал у сына Сезинанды Освальда погремушку. Они были молочными братьями, так как у Эммы (кто бы мог подумать!) с самого начала было мало молока, а Сезинанда словно и ждала, когда ей предложат почетную должность кормилицы.

Старший сын Сезинанды Вульфрад что-то строил из брусочков. Когда вошел Ролло, он первый заковылял к нему. У Ролло всегда был дар привлекать к себе детей. Ролло взлохматил ему волосы. Потом взял на руки сына. Тот захныкал и успокоился лишь, когда Сезинанда торопливо протянула ему погремушку. Теперь Гийом серьезно глядел на отца. Сердце Ролло затопила нежность.

Эмма пришла в детскую позже. Смотрела на них двоих сияющим взором. Они помирились. Ролло не стал ей ничего говорить о Бьерне. Но, когда он ушел, с ней об этом заговорила Сезинанда. Сказала, что весь двор уже судачит о ней и Серебряном Плаще.

Птичка лишь смеялась в ответ. Что ей Бьерн? Конечно, он очень мил, с ним легко, к тому же ей нравилось заигрывать с ним, пробовать на нем силу своих чар. Ведь Ролло сейчас, кроме его похода, ничего не волновало. Поэтому, когда на другой день он опять оставил ее, она уехала с Бьерном на охоту.

Охотничьи угодья Руана начинались за болотами реки Робек, где рос тростник, полностью скрывавший всадника верхом на коне. И все же с горы, где ранее обитала Снэфрид, а теперь располагался женский монастырь Святой Катерины, все же заметили вереницу охотников, и настоятельница Виберга вышла к дороге с явным намерением переговорить с женой правителя.

Эмма, оживленная и беспечная, ехала на горячей буланой кобыле между Бьерном и Беренгаром. Ее лошадь звали Ригунтой, в честь первой кобылы, когда-то подаренной Эмме Ролло, на какую новая была очень похожа. Эмма рассказывала Бьерну историю первой Ригунты и постаралась не заметить спешно идущую к ней Вибергу.

У той, как всегда, было недовольное, осуждающее лицо, и Эмма, не желая, чтобы ворчливая Виберга испортила ей настроение перед гоном – это считалось дурной приметой, – дала шпоры Ригунте. Она считалась неплохой наездницей и вся была в предвкушении гонки за матерым красавцем-оленем, какого выследили в лесу за болотами.

– У него девять отростков на голове, – объяснял Эмме старик-егерь, весь в шкурах, сам словно дикий зверь. – Мои люди выследили его лежбище. Это настоящий король леса, одиночка, и я давно говорил о нем Роллону, да у него, видно, есть дела поважнее охоты.

Эмма заговорщически перемигивалась со своими спутниками. Вся свита была в приподнятом настроении. Загнать такого зверя было мечтой любого охотника. И когда затрубили рога и ловчие спустили собак, все вмиг пришпорили лошадей, охваченные азартом в предвкушении отменного лова.

В воздухе раздавался яростный лай собак, почувствовавших добычу. Временами свора останавливалась и нюхала воздух. После этого охотники трубили в рога, давая отставшим сигнал, что след снова взят, и гонка продолжалась. Вскоре за молодым подлеском в низине показался и сам зверь – огромный, желтовато-коричневый, с темным, не успевшим отлинять, брюхом. Ветвистые отполированные чащей рога короной высились на голове. Даже на расстоянии было заметно, как напряглись его мускулы, когда, завидев преследователей, он закинул назад свою ветвистую голову и стремглав понесся в чащу леса.

– Король лесов! – воскликнул Беренгар, пришпорил коня и, перепрыгивая через пни, огибая стволы, кинулся следом. Охотники растянулись. Гонка по лесу представляла собой не только травлю зверя, но и демонстрацию умения ездить верхом. Эмма порой взволнованно и весело взвизгивала, когда приходилось перескакивать через ров или, пригибаясь к гриве лошади, проноситься под склоненными ветвями.

Беренгар обогнал ее на спуске, но в следующий миг Эмма тревожно ахнула, когда заметила, как его рыжий жеребец, споткнувшись, полетел через голову. Попыталась натянуть поводья, но когда увидела, как ее страж, ругаясь и очумело тряся головой, стал поднимать, вновь дала лошади шенкеля, стараясь не отстать от умчавшегося вперед Бьерна. Лишь рассмеялась, кивнув на ходу Беренгару.

Теперь они преследовали зверя вдвоем со скальдом.

Пожалуй, Бьерну стоило все же подать сигнал звуком рога, но в нем проснулось дерзкое желание самому поразить добычу. И он лишь заговорщически подмигнул Эмме, увлекая ее за собой, заражая своим пылом. Они пронеслись через открытое пространство со старым, черным, как ночь, менгиром. Эмма на какой-то миг подумала, что не знает этих мест, но тем не менее подстегнула Ригунту, довольная тем, что на открытом пространстве ее лошадка столь легко поравнялась с жеребцом Бьерна. Но в зарослях опять стала отставать.

  44