171 
Вот после этого, Третьяков стал ходить каким-то смурным. Мы, усиленно занимались подготовкой к заброске в тыл, поэтому я в дела следственной группы не очень лез, а тут выдалась у нас обоих свободная минута, вот и решил спросить, в чём дело? Сашка, на мой вопрос, предложил пройти в их расположение и там переговорить. Усевшись за стол, майор несколько секунд молчал, а потом выдал:
— Знаешь, вот сердцем чую, что всё не так как мы думали...
— В смысле?
— А сам посмотри. Давай начнём по порядку
Александр, достав лист бумаги, нарисовал прямоугольник
— пусть вот это будет пушка...
— Орудие
Третьяков фыркнув, возмущённо посмотрел на меня, мол, какая разница? Я только рукой махнул:
— Ладно, ладно — продолжай.
— Так вот... вот это — он нарисовал ещё один прямоугольник — мина с радиовзрывателем.
Вообще-то, в закладке был фугас, очень грамотно сделанный из гаубичного снаряда, но чтобы не сбивать с мысли следователя, я промолчал.
— Мы беседовали и с Шарафутдиновым и с теми приглашёнными армейскими сапёрами, так они в один голос утверждают, что без особых затруднений смогли бы определить, что взорвалось — снаряд или заложенная мина. Тогда зачем вся эта катавасия с пушкой?
— Как зачем — чтобы замаскировать работу фугаса и списать всё на шальной снаряд.
— Неа — Саша покачал головой — я же говорю — ничего замаскировать не выйдет. Шансы, что снаряд влетит в воронку от мины, исчезающее малы. Ответим на вопрос — для чего была возня с — он, глянув на меня, хмыкнул — с орудием, сможем ответить и на другие.
Мда, это Третьяков правильно сказал. Я вот тоже до сих пор так и не смог допетрить — на хрена нужна была эта гаубица? Ну, захотел Жуков мочкануть обидчика, так для чего так мудрить? Обычная закладка и — привет, несостоявшемуся маршалу Черняховскому! Всё можно было спокойно списать на «верфольф», благо этих оборотней в округе достаточно ползает — что ни день, так контрразведчики диверсионную группу вылавливают. Так нет — возились с тяжелючей дурой, таская её туда-сюда и в конце концов, на ней же и погорели. А майор, тем временем, нарисовав очередной квадратик и ткнув в него карандашом, продолжал:
— Больше всего меня смущает этот кисет с газетами и накладной, что был у трупа. Ты же мне сам рассказывал — идя на задание, вы все документы сдаёте. И не только документы, а письма и вообще все бумаги, до последнего клочка. Но ведь и покушавшиеся действовали, как в тылу у противника, поэтому всё должны были сдать... А здесь, как по заказу — и газета чётко указывающая на «украинцев», и особенно обрывок накладной с фамилией. Слишком уж всё явно...
Третьяков, рассуждал конечно правильно, только я вспомнил, как в своё время уходя за передок, забыл отстегнуть погоны. Выходит, забыть можно, что угодно и никто от этого не застрахован. Так и ответил, добавив:
— Может просто радоваться надо? Лопухнулись вороги, нам на счастье. Хотя с другой стороны — действительно странно. Меня этот кисет тоже смущает, но по другой причине — ведь у младшого, была початая пачка папирос. Значит, он именно их курил? Зачем тогда ядрёный самосад таскать? Им же после папирос, если затянешься — дуба дашь с непривычки!
— Вот и я про то же!
Тогда нам договорить не дали, потому что Гусев вызвал на совещание, а чуть позже, у Сашки, появилась странная версия. Мол, по приказу некоего человека «Х», его люди устраивают удачное покушение. Никто ведь не рассчитывал на появление чересчур наблюдательного Лисова, так что засада имела все шансы на успех и Черняховскому, было положено под прощальный залп, убыть в мир иной. После убийства генерала армии, киллеры отваливают, оставив будто бы случайно, возле гаубицы, этот кисет с табаком и газетами. Следователи, разумеется, выясняют, что имел место подрыв фугаса, который пытались замаскировать под случайный снаряд. А так как, присутствует ещё и воронка из-под снаряда, то поиски орудия, быстро выводят к немецкой гаубице. И тут такой подарок! Газета первого Украинского и накладная с фамилией Горбуненко. После чего начинают допрашивать начальника «десятки». Хотя, Третьяков сомневался, что майора, мы бы нашли живым. Это в его версию не укладывалось. Филиппа должны были грохнуть по любому, но зато оставалась бы фотография, где с ним чуть не обнимается Жуков. И тогда в свете недавней ссоры, следователи, начали бы трясти уже самого маршала.
Мне всё это казалось чересчур запутанным и притянутым за уши, но мент, с мощью бульдозера, стал отрабатывать свою новую задумку. Сейчас вот с этой фотографией носится... Очень ему хочется доказать, что это «липа». Ведь если получится, то его шаткая версия, станет основной.
171 
