Особенно,... 
34 
Менестрес считала, что девочки имеют право знать о своем отце. Пережив все то, что выпало на из долю, они заслужили это. Поэтому вампирша, глядя на изменчивую морскую гладь, негромко проговорила:
— Имя вашего отца Франциско Скалиджеро, барон Ракоццио.
Девочки затихли и переглянулись. Потом Милена ошарашено сказала:
— Барон Ракоццио… наш отец? Выходит, мы его незаконнорожденные дети…
— А Себастьян — наш сводный брат, — мрачно добавила Селена. — И он подписал приговор нашей маме и нам.
— Ну… — попыталась было возразить сестра. — Может, он не знал…
— Может быть, — согласилась Селена, но голос ее скорее говорил об обратном.
На это Менестрес ничего не смогла сказать. Да и что тут скажешь, когда собственный брат, пусть и сводный, едва не стал их убийцей.
— Надеюсь, что Себастьян и этот падре все-таки свое получат, — процедила Селена, Милена лишь согласно кивнула.
В этот момент в их глазах полыхнул огонь такой ненависти, что Менестрес поняла, что сестры никогда не простят своих обидчиков, сколько бы времени не прошло. Подобное пламя ненависти можно затушить только кровью обидчика. Вампирша знала это слишком хорошо. Когда-то такое пламя плескалось и в ее глазах, и не раз, но это было давно.
До самого конца путешествия они к этой теме больше не возвращались. Словно и не было ничего. Все просто наслаждались морской прогулкой.
Лица Селены и Милены все реже омрачались воспоминаниями об ужасах прошлого. Но Менестрес не раз замечала, как сестры просто стоят или сидят, прижавшись друг к дружке с каким-то особым умиротворением на лицах, но не произносят при этом ни слова. Похоже, в общении друг с другом слова им были не очень-то и нужны, они и так прекрасно понимали друг друга с одного жеста или взгляда.
Морское путешествие прошло довольно спокойно: пираты не нападали, и лишь один раз был шторм, но не сильный. Через неделю судно пристало к берегам Кипра — маленькому раю Эгейского моря. В ясный солнечный день (а точно такая погода стояла в день их прибытия) становилось понятно, почему Афродита Афродита — в мифах Древней Греции богиня любви и красоты. Появилась на свет из морской пены, порожденной кровью Крона и Урана (по другим источникам дочь Зевса и Дионы) и впервые вышла именно на берег Кипра. вышла на берег именно этого острова.
— Мы опять поедем в карете? — нетерпеливо спросила у Менестрес Милена.
— Да, — кивнула та. — Но совсем недолго. До виллы рукой подать.
— Вот, Флавий нас уже встречает, — заметил Димьен, показывая рукой на рослую фигуру, махавшую с берега шляпой так, что его просто нельзя было не заметить.
— Это хорошо, значит гонец прибыл вовремя, — заметила Танис.
— Ладно, пора на берег. Идемте уже.
— Я выведу лошадей. Застоялись ведь, — обронил Димьен, направляясь к трюмам.
Флавий оказался улыбчивым мужчиной лет тридцати. Широкоплечий, черноволосый, причем коротко остриженные волосы вились как у барашка. Что же до кожи, то она была очень темной. Видимо, в жилах Флавия текла и стройка мавританской крови. Рядом с ним нетерпеливо пофыркивал гнедой конь, которого Флавий держал под уздцы.
Склонившись перед Менестрес в глубоком поклоне, он проговорил:
— Вы не представляете, как я рад видеть вас, госпожа! Мы с Ливией все гадали, когда же вы вернетесь! Прошло больше пяти лет!
— Я тоже рада видеть тебя, — улыбнулась вампирша. — Надеюсь, с Ливией все хорошо?
— Все замечательно!
Всю дорогу Флавий ехал рядом с окошком кареты и рассказывал о том, как идут дела на вилле. Наконец, когда карета обогнула холм, показалась и она сама.
Вилла Менестрес располагалась на плато между двумя зелеными холмами, до моря было рукой подать. Это был просторный трехэтажный дом, сверкающий белизной камня. Очень походил на старые римские виллы времен цезарей. Земли, окружавшие виллу на многие километры вокруг, тоже принадлежали Менестрес. Здесь были и фруктовые сады, и виноградники, и даже оранжереи, так что вилла сама по себе приносила неплохой доход.
Но сейчас все направились прямо к дому. Изнутри он еще больше поражал воображение: мозаичные полы, стены расписаны искусными фресками, и их также иногда украшали гобелены и шелковые драпри. Резная, изящная мебель и множество красивых вещей. Селена и Милена порой даже не могли понять, зачем нужны некоторые из них.
Сестры решили, что это, наверное, самый шикарный дом на всем острове. И, на самом деле, были недалеки от истины.
34 
