Особенно,... 
102 
— Как мне? — спросил Густав, заметив оценивающий взгляд Германа.
— Настоящий Черный Принц, — одобрил охотник.
— А то! — гордо ответил Густав. — Как повезло-то! На ней даже эмблемы Багажников нет. Я, пожалуй, ее себе оставлю вместо моей старенькой.
— На ней же кровь! — поморщился Франц.
— Постираю. — Густав пожал плечами. — О!
Последний выкрик относился к глубокой металлической каске, упавшей во время перестрелки с головы одного из Багажников. Густав подобрал каску и нахлобучил себе на голову.
— Осталось лишь отрастить бороду и побрить тыкву налысо — и будешь вылитый Багажник, — заметил Герман. — Ты лучше пригнись, пока пулю в голову не получил. Чего это наш Пилигрим так долго?
Охотник присел на бетонную плиту, за которой еще недавно они прятались от выстрелов Багажников…
Дуго не было около получаса. Наконец из башни раздался голос Пилигрима:
— Герман, вы все еще там?
— Да, не ушли пока, — откликнулся охотник, — но уже превратились в каменные изваяния. Сколько можно ждать?!
— Мы выходим! — успокоил его Пилигрим.
Охотник поднялся с плиты, держа маузер наготове. Неизвестно чего ждать от незнакомца. Может, он взял Дуго в заложники и теперь заманивает их в ловушку, усыпляет бдительность, чтобы потом с близкого расстояния прикончить всех уже наверняка.
— Густав, справа, — скомандовал Герман, — Франц, за машину.
Следопыт не спускал взгляда с выхода. Провал темнел. Ожидание затягивалось.
«Передумали они выходить, что ли?» — подумал Герман.
Наконец появился Дуго, следом за ним из водонапорной башни вышел стрелок. От удивления Герман даже рот открыл: стрелок оказался женщиной, к тому же молодой и красивой, вот только тонкие губы и прямой нос ее несколько портили. Высокая, ростом она была почти с Германа. Загорелая. Каштановые волосы заплетены в короткую косу, глаза большие и странные… «Да она мутант», — внезапно понял Герман. Один глаз у девушки был фиолетовым, другой отливал зеленью. Мешковатая куртка скрывала очертания фигуры, и все же определенные формы невозможно было не заметить.
«Красотка», — подумал охотник.
В ее лице Герману вдруг почудилось что-то смутно знакомое, но охотник никак не мог понять, кого незнакомка ему напоминает.
На локтевом изгибе девушка держала полуавтоматический карабин, сразу же приковавший к себе внимание Германа. Замечательное оружие, мощное и страшное в опытных руках. Вместительный магазин, черный вороненый ствол, под которым виднеются две пристегнутые ножки-опоры, чтобы удобнее было стрелять из засады, изящный и простой затвор, деревянный приклад и длинная трубка оптического прицела.
«За такую игрушку многие охотники готовы душу продать, — подумал Герман, — да только где нынче найти ту силу, которая меняет души на такие славные карабины? Не найдешь».
Девушка шла рядом с Дуго и, казалось, внимательно изучала спутников Пилигрима. Густав присвистнул от восхищения и сказал:
— Здрасьте…
— Знакомьтесь, — сказал Дуго, когда они подошли ближе, и представил: — это Герман, Франц, Густав…
Девушка кивнула. Герману показалось, что она посмеивается над ними, по крайней мере, в упрямой линии тонкого рта и небрежном наклоне головы он уловил насмешку. Охотник хмуро кивнул в ответ.
— Эта… я — Густав, если не поняли, ага, — уточнил великан.
Он смутился и забормотал под нос что-то об оставшейся в клане жене, ковыряя носком правого ботинка землю.
Франц отчего-то покраснел до ушей и промолчал.
— Это Герда, — представил прекрасную незнакомку Дуго.
Напряжение тем не менее не спало.
— Как тебя угораздило нарваться на Багажников? — спросил Герман, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Ему самому показалось, что вопрос прозвучал слишком резко. Следопыт был просто ошеломлен неожиданным знакомством. Он предполагал увидеть кого угодно, но только не молодую девчонку. Он и представить себе не мог, что девушка может так ловко отстреливать Багажников, словно они были куропатками, а не опасными воинами.
— На Багажников? — переспросила Герда, ее бровь изогнулась дугой. Она внимательно посмотрела на охотника и заявила: — Просто не повезло.
Герман хмыкнул с пониманием:
— Мне тоже раз не повезло. Уходил по крышам…
— Кстати, спасибо, что помог в перестрелке, — сказала Герда.
— Пилигрима благодари, — буркнул Герман, стараясь за грубостью скрыть свое смущение.
102 
