Особенно,... 
184 
— Сколько прошло времени? — спросила Герда.
— Минут восемь, — бросил Герман.
Девушка прибавила газу, следопыт испугался, что колеса не выдержат такой серьезной нагрузки и попросту отвалятся. Бог миловал. Возле самой стены леса, уже довольно далеко отъехав от базы, Герда резко вывернула руль и нажала на педаль тормоза. Машину занесло, она пошла боком, развернулась и, наконец, остановилась. Из кабины отлично было видно то место, где под защитным полем скрывалось логово Ангелов.
В ночном небе появились огни, они поднимались все выше и выше — это один из геликоптеров Ангелов набирал высоту, собираясь преследовать беглецов.
Низкие дождевые облака внезапно полыхнули синим светом, словно кто-то разжег в них огонь. С небес сорвался ослепительно-синий столб света. В одно мгновение он испепелил взлетающий геликоптер и ударил в землю. Густав испуганно взвизгнул, Герман закрыл глаза ладонями — от яркой вспышки он почти ослеп. Теперь перед глазами плавало лишь одно большое красочное пятно. Земля содрогнулась, да так, что тяжелый джип подбросило в воздух. Спустя долю секунды до них долетел оглушительный грохот, затем горячий, обжигающий открытую кожу ветер…
Когда зрение вернулось, Герман первым делом отыскал взглядом Герду. Она сидела, откинувшись на спинку сиденья, ее лоб был рассечен ударом о руль. Вся переносица была в крови. Встретившись со следопытом взглядом, девушка едва заметно улыбнулась.
— Кажется, у нас получилось, — сказал Герман.
— У нее. У нее получилось… — Герда вздохнула.
Герман кивнул, соглашаясь. Затем повернулся назад, где в салоне лежал Густав. Великану тоже досталось, во время взрыва он ударился головой и теперь лежал без сознания.
— Что с ним? — испуганно спросила Герда.
— Ничего. Просто в отключке. Сейчас оклемается, — буркнул Герман, внимательно изучив шишку на голове Черного Принца. — Он же у нас как железный.
Герман с трудом открыл дверцу и спрыгнул на землю. Тело болело так, словно по нему маршем прошлась целая рота Густавов. Дождь продолжал лить с небес, и следопыт подставил лицо под его тугие, хлесткие струи. Хлопнула дверца, послышались шаги, Герда остановилась рядом и дотронулась до его плеча. Герман вытер лицо ладонью, смахивая скатывающиеся на глаза дождевые капли, и посмотрел туда, где раньше располагалась база Ангелов. На фоне разгоравшегося бледного рассвета полыхало огненное зарево.
— Как ты думаешь, кто-нибудь там выжил? — спросил он.
Она помолчала.
— Нет. После такого… точно нет. — И добавила: — Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь из них выжил!
Они молчали, глядя на отблески пламени.
— Странно. — Герда извлекла из-за пояса Последний Завет. — Какая-то книга и столько… боли.
Герман взял книгу из ее рук. Полистал. Из-за дождя страницы намокли и липли к пальцам, не желая переворачиваться. Герман наткнулся на один из стихов:
«И настанет ужасный день, когда явится он в мир из радиоактивного пепла, болезней и черных душ теней. И будет он неотличим от теней, ибо каждая из них несет в себе крупицу зла и частичку дьявола. Но душа его будет воплощением тьмы. И будет жить он среди мерзких теней и детей его истинных, скрывая от них истину. И случится так, что обрушит он на землю плеть отца своего — дьявола, и воцарится тогда ад на всей земле. Имя ему — Антихрист…»
Герда коснулась плеча следопыта, и он повернул к ней лицо. Глядя в разноцветные, самые красивые на свете глаза, следопыт неожиданно улыбнулся.
— Думаю, нам надо отправляться в дорогу. До деревни Лиственников не близко, — сказал он.
Герда улыбнулась и ответила:
— Хорошо.
Девушка направилась к джипу, а Герман некоторое время стоял глядя на полыхающее зарево, затем с отвращением швырнул книгу на сырую после дождя землю. Следопыт наступил на книгу каблуком и вдавил ее в грязь с такой яростью, словно вместе с Последним Заветом надеялся утопить все зло этого мира. Он с вызовом посмотрел на небеса и поспешил за Гердой…
Москва — Брисбейн (Австралия) — Москва 2003 г.
184 
