Особенно,... 
85 
Любовники Элеоноры — это особая сторона здешней жизни. Мисс Дуган была богатой, свободной женщиной с холодным сердцем и продажной душой. Она жила в свое удовольствие, наслаждаясь настоящим, и в то же время рабски зависела от привычек прошлого.
Иногда Элеонора подолгу встречалась с одним мужчиной, но чаще еженощно меняла любовников, без объятий которых, как сказала Люсинда, «не могла жить». Это были, судя по всему, весьма состоятельные, немолодые и средних лет господа, но, случалось, приезжали и совсем юные, хотя тоже, видимо, небедные. Элеонора все время получала дорогие подарки — украшения, наряды, а что до цветов и конфет — ими был завален весь дом. Иной раз мужчины приезжали компанией — пили, курили, бренчали на рояле. Гостиная то и дело оглашалась взрывами смеха, восторженными выкриками, а Люсинда и Тереза не успевали убирать грязную посуду. После таких вечеров в комнатах бывал большой беспорядок, но подобные сборища устраивались редко, чаще Элеонора проводила время только с одним кавалером.
Сначала Тереза боялась, что к ней станет кто-нибудь приставать, но гости обращали на девушку не больше внимания, чем на мебель. Исходя из этого можно было сделать вывод, что Люсинда врет, рассказывая о своих похождениях с богатыми мужчинами. Но, с другой стороны, рассуждала Тереза, Люсинда привлекательнее и старше — ей уже девятнадцать. Потом Люсинда, случалось, говорила о себе не только то, что с ее точки зрения заслуживало восхищения окружающих. Например, как-то обмолвилась, что «однажды родила ребенка», а потом прибавила без сожаления, что он умер. Такая же неприятность, если верить ее словам, пару лет назад случилась и с Элеонорой, только того младенца сразу же «куда-то увезли». Люсинда начала служить хозяйке давно, возможно, еще до ее возвышения, и знала все о прошлых и нынешних вкусах и привычках Элеоноры. Служанка рассказывала шокирующие подробности из жизни госпожи и тут же добавляла что-нибудь не менее откровенное о себе. «Любовь» (Тереза понимала, что представления о любви у Люсинды совсем иные, чем у нее самой), была, по мнению этой девицы, наиприятнейшей вещью на свете. За время службы у мисс Дуган Тереза существенно пополнила знания о самой сокровенной стороне человеческой жизни. Впрочем, вспоминая Кленси, свои полудетские беседы с Тиной о счастье и любви, а потом — прогулки с Далласом, первые поцелуи и признания, девушка брезгливо вздрагивала при мыслях о том, чем так гордилась Люсинда.
Иногда до слуха Терезы, уже лежавшей в постели, доносились сквозь тонкую стенку отголоски любовных баталий Элеоноры. А пару раз, приходя по звонку, девушка наблюдала весьма откровенные сцены: полураздетая хозяйка в объятиях очередного кавалера. В таких случаях они обычно просили принести еще выпить, а потом запирались в спальне до утра.
Тереза часто думала о том, насколько относительны человеческие ценности. В Кленси ценились непорочность, скромность, чистота, а здесь развращенная Люсинда открыто похвалялась своими грязными похождениями. Хотя в этом городе несомненно есть другое общество, то, о котором ей нельзя и мечтать.
Что до себя — Тереза была уверена, что и краешка подола не испачкает. Если б кто-то в этом доме попытался открыто посягнуть на ее добродетель, она ушла бы, не задумываясь, а так чувствовала себя стоящей в стороне, хранившей мир своей души неприкосновенным. Впрочем, в последнем она, возможно, ошибалась. Ее представления о морали и чести не поколебались, но наблюдения за жизнью хозяйки и рассказы Люсинды постепенно расшевелили воображение девушки, затронули дремавшие чувства: ей стали сниться пугающие своей откровенностью сны, а порой и наяву пробуждались неведомые ранее ощущения. Тереза начала задумываться о том, что прежде совсем не волновало ее, — о неведомой тайне отношений противоположных полов.
И все-таки она оставалась шестнадцатилетней провинциальной девочкой, и любовь для нее была прежде всего связана с романтикой чувств, задушевными разговорами, невинной нежностью поцелуев и объятий.
Она по-прежнему ничего не писала родным: не хотела огорчать их правдой, не желала и лгать. Мама и Тина могут не понять ее, столичная мораль им не знакома. Придется подождать. Ничего, вот накопит денег и тогда покинет дом Элеоноры. А пока останется — плата того стоит.
По привычке Тереза рано просыпалась и, пока не пришла пора вставать, обычно смотрела в маленькое окошко своей комнаты на покрытый золотистой дымкой утренний город, город, который успела полюбить. Кленси мал и беден, а Сидней велик и богат, потому можно родиться в Кленси, но жить надо в Сиднее.
85 
