Особенно,... 
60 
— У меня был до вас возлюбленный! — отчаянно выпалила она.
Роберт чуть улыбнулся. Странно она выглядит сейчас, с ярким румянцем, остановившимся взглядом потемневших глаз и страдальчески приподнятыми бровями.
— Ты имеешь в виду, что была до замужества влюблена в какого-то парня? — спросил он.
— Не просто влюблена, это намного серьезнее! Мы с ним…— Она не договорила.
Мистер О'Рейли пожал плечами: разговор начал действовать ему на нервы. Тем не менее он беззлобно усмехнулся.
— Не хочешь же ты признаться в том, что потеряла невинность еще до того, как вышла за меня? Извини, девочка, это неубедительно! Опять уловки?
Он хотел продолжить, но Тина, терзаясь стыдом, мучительно прошептала:
— После того, как вышла за вас…
Роберт, позабыв о своей хромоте, подскочил к девушке, схватил ее за плечи, резко развернул к себе — она увидела совсем близко его помрачневшее лицо.
— Опомнись, девочка, что ты несешь!
— Это правда! — выдавила Тина.
Искра понимания вспыхнула в его светлых глазах. Роберт резко оттолкнул девушку от себя, отшвырнул, точно злое наваждение. Она успела заметить, как судорожно сжались его пальцы.
— Теперь мне ясно! Это Конрад, этот щенок, это ничтожество, да? Говори!
— Нет, не он, — жалко промолвила Тина.
— Не он?! У тебя хватает совести отрицать? — поразился Роберт. — С кем же ты еще могла спутаться? Господи! У меня в голове не укладывается…
Он сжал руками виски, точно пытался избавиться от неожиданной боли, втиснуть в рамки сознания нечто, казавшееся совершенно невероятным.
— Как это случилось, рассказывай! — повелительно произнес он, вновь поворачиваясь к ней. Она не успела ответить; Роберт заговорил сам. Вытащив из кармана лист бумаги, бросил его в лицо Тины со словами: — На, посмотри! Эта телеграмма якобы от моего друга — фальшивка, выдумка Конрада! Способ выпроводить меня из дома! Боже, как я не догадался? Чем он увлек тебя, этот фигляр?! — Последние слова он почти что прокричал. Бледные губы его подергивались, и в глазах бушевала ярость.
— Я полюбила, — ответила Тина, и кажущееся безмятежное спокойствие ее голоса прозвучало резким контрастом с тоном Роберта.
Он, услышав это, издевательски расхохотался.
— Ты понимаешь, что натворила? — мрачно произнес он немного после.
— Да. — Девушка вздохнула с непритворной тяжестью. — Я нарушила клятву супружеской верности.
— Нет! — вскричал Роберт. — Это не так называется! «Нарушила клятву», «презрела Божьи заповеди»… Все это слова! Ты огрела меня кнутом, унизила, растоптала мое достоинство, мои чувства, причинила мне боль — вот что ты сделала! «Полюбила!» — передразнил он. — Кого ты полюбила, знаешь?
— Вашего сына, — сказала Тина.
Девушка вцепилась в край стола побелевшими пальцами; казалось, она сейчас упадет.
— Этот бесчеловечный мерзавец мне не сын! — отрезал Роберт. Постепенно первые чувства схлынули, и лицо его покрыла маска презрения. — Как он посмел пойти на такую подлость, на столь изощренный обман! Непостижимо! Кто он после этого, кто?!
— Он раскаивался, — прошептала девушка, — он говорил мне…
— Не защищай его! — выпалил Роберт, и на его губы змеей наползла ядовитая усмешка. Это были боль и злоба раненого, хотя им двигали скорее не оскорбленные чувства, а уязвленное самолюбие. Девушке почему-то казалось, что человек, искренне любящий ее, вел бы себя как-то иначе. — Что же он не остался и не сказал мне все сам? Он сбежал, как последний трус, и предоставил тебе выпутываться самой — очень благородно! Мужчины так не поступают, пойми! Хотя ты … Кто ты-то есть, а?
— Я знаю.
— Нет, ты не знаешь или знаешь не все. Ты думаешь, он любит тебя?
— Да.
— Он сказал тебе это, и ты поверила? Тина промолчала.
— Наивность! Знаешь…— Роберт облокотился на подоконник, достал сигару и, удобно устроившись, закурил. — Мы, мужчины, так устроены — иногда нам бывают нужны женщины, нужны, — он усмехнулся, — в определенном смысле, и далеко не все мы способны любить, а если и любим, то чаще не тех, кто этого достоин. Твой возлюбленный в Сиднее был без ума от одной женщины, в прошлом — обычной грязной девки, которая с малых лет продавала себя пьяным матросам, даже не за деньги — за кусок хлеба и глоток вина, а потом облапошила старого дурака и разбогатела. Но она так и осталась девкой, неспособной ничего дать человеку, кроме самых пошлых плотских утех. И вот за этой шлюхой бегал Конрад, унижался, выполнял все ее прихоти, но она все равно его бросила! Так что нужно тварям земным? Что нужно такому жеребцу, как Конрад? А что нужно тебе? Любовь, верность, забота настоящего честного человека? Нет! Ты пренебрегла мною как мужчиной, но зато сразу прыгнула в постель к Конраду… Не долго он тебя уговаривал! Мне незачем тебя наказывать, ты сама себя наказала. Глупая, он не вернется! Он неплохо провел здесь время — отдохнул, выполнил свое давнее желание посмеяться надо мной и одновременно развлекся с хорошенькой девушкой. У него планы Наполеона, тебе в них места нет! Ты для него всего лишь жалкая провинциалка, дешевка! Не смотри, что он беден, незнаменит, да к тому же не совсем белый, — у него амбиции более чем достаточно! Да и вообще… Подумай сама: какому нормальному мужчине нужна женщина, готовая лечь в постель по первому мановению пальца, мгновенно нарушив все клятвы? Разве ее можно уважать? Кто женится на такой? Я сам близко не подошел бы к тебе, если бы знал, кто ты есть, чего на самом деле стоят твои невинность и чистота! Ты опозорила меня, себя, свою мать! Жди Конрада хоть всю жизнь — не дождешься! А другим… Никому ты больше не будешь нужна, никому!
60 
