Последние отзывы

  38  

Конрад молчал. С некоторых пор они с отцом превратились еще и в соперников — это было очень неприятно.

— До меня дошли слухи о твоем новом бурном романе с французской актрисой, — продолжал Роберт. — Вы все еще вместе?

Конрад удивленно вздрогнул. Да, он действительно встречался с Мишель Ламбер, они провели вместе две незабываемые ночи, но на этом все закончилось. Откуда отец мог узнать? Конрад нахмурился. Это подтверждало давнюю догадку о том, что Роберт втайне следит за каждым его шагом.

С Мишель Ламбер, молодой французской актрисой, юноша познакомился в ресторане, где последние полгода работал тапером. Она подошла к нему, веселая, нарядная, с цветами в волосах, сделала комплимент его игре и очень удивилась, когда он ответил на чистейшем французском языке. Они разговорились.

Мишель путешествовала по миру, выступала на сцене Сиднейского театра… Она не походила на женщин Австралии, на все имела свои собственные взгляды, зачастую не вписывающиеся в рамки общепринятой морали, любила свободу, вела чисто богемную жизнь и презирала предрассудки. Они обменялись красноречивыми взглядами, парой откровенных фраз и сблизились в мгновение ока. Мишель сама пришла к нему в номер дешевой гостиницы, сорвала шляпку и накидку, приказала принести шампанское…

После первой связи с богатой проституткой, связи, ввергнувшей Конрада в пучину долгов и разочарований, встреча с Мишель была как чудодейственный бальзам. У него давно не было женщины и никогда — такой обворожительной, бескорыстной, милой, свободной, как летний ветер. Мадемуазель Ламбер звала его во Францию. «Ты замечательный любовник, Конрад! — шептала она, обнимая его нежными руками. — У тебя такие глаза и изумительный оттенок кожи! Поедем со мной, мы будем счастливы вместе!» Он отказался. Мишель влюбилась в него, но надолго ли? На месяц, на два? Она была прекрасной, искренней, но непостоянной. К тому же она была богата, а он — беден… Пришлось расстаться… И с тех пор — никого и ничего: он жил один, как в пустыне!

— Ты о чем-то задумался? — спросил Роберт. — Ты не ответил мне!

На что юноша, очнувшись, произнес с досадой:

— Не собирал бы ты сплетен, отец! Как видишь, я один, я всегда один! Это у тебя теперь есть семья. Если б я знал, что у тебя медовый месяц, не приехал бы. — И, помолчав, добавил:— Думаю, мне лучше уехать — сейчас же!

Роберт смотрел на сына. Профиль Конрада на фоне белоснежных шелковых штор казался четким, правильным, совсем как у Одри, только кожа была светлее, но при этом такая же чистая и гладкая. Иногда Роберту хотелось с чувством затаенной глубокой любви дотронуться до руки юноши и со всей полнотой осознать, что в нем — часть души и плоти Одри. А может, и его, Роберта? Значит, тогда они с Одри как две половинки соединились в сыне? Он любил смотреть, как Одри двигается, танцует, в эти минуты она была как огонь, полная природной грации, естественного изящества, полученного в наследство от тех предков, что еще не знали цивилизации. И в Конраде это было, хотя он зачастую казался иным, чем мать. Одри даже в минуты глубокой задумчивости не выглядела печальной. Конрад же, как говорила Джулия, «родился с печалью в глазах». И сейчас эта печаль, затопившая взгляд, казалась поистине бездонной.

Роберту стало не по себе.

— Нет, что ты, живи! В конце концов, здесь твой дом.

Конрад с иронией прищурил темные глаза.

— Неужели? По-моему, ты всегда пытался внушить мне обратное!

Роберт пожал плечами. Потом сказал:

— Ты должен познакомиться с моей женой.

— С шестнадцатилетней мачехой? Не желаю. Она мне заранее неприятна. Уверен, эта девушка вышла за тебя не по любви, а из расчета.

— Мне все равно, что ты думаешь по этому поводу.

— Не сомневаюсь. Мне тоже безразлична твоя жизнь, тем более я уезжаю из Австралии. Может быть, навсегда.

— Куда же?

— В Америку.

— Так ты приехал просить денег на поездку?

— Нет. Просто попрощаться.

— Зачем ты едешь в Америку? Австралия — страна больших возможностей…

Повернувшись и глядя прямо на отца, Конрад ответил без тени улыбки:

— Австралия слишком мала для меня.

— Тебя иной раз послушать, так подумаешь, что тебе и Вселенной мало!

— Что ж, может, и так, — с полнейшим спокойствием, все так же серьезно произнес Конрад.

Роберт слегка нахмурился. Иногда сын своими ответами ставил его в тупик. Конрад никогда не позволял отцу проникнуть дальше установленной грани, в подлинную суть своих мыслей и чувств. Возможно, боялся стать уязвимым?

  38