153 
— Возьми, — сказал Конрад, — попробуй.
— Как маленькой…— прошептала Тина, и Конраду показалось, что в ее глазах блеснули слезы.
Он сделал над собой усилие и улыбнулся, но она не ответила на улыбку. Потом спросила:
— Ты был болен?
Он кивнул.
— Что-то серьезное?
— Нет. Все прошло. К счастью, у меня хорошее здоровье. А потом… Тина, сейчас меня волнуешь только ты!
Она оборвала:
— Пожалуйста, не надо обо мне!
Конрад тайком вздохнул: Тина не желала пускать его дальше неких условных границ. И, возможно, была не в состоянии перейти их сама.
— Извини, Тина. Я не мог проведать тебя раньше, но теперь…
— Где Джоан? — перебила она.
Конрад вздрогнул. Она спросила без тени ревности или упрека, но ему… было так тяжело отвечать!
— Ее больше нет рядом, — подумав, произнес он.
Тина, не удивившись, кивнула. Похоже, она размышляла о чем-то своем. Потом медленно проговорила:
— Она осталась в Америке? И твоя дочь тоже?
— Да, они… они остались там.
Тина смотрела в окно, на ясное небо, пересеченное ветками тополей. Создавалось впечатление, что ее совершенно не волнует то, о чем идет разговор. Глубоко замкнувшаяся в себе, погруженная в собственные мысли, она не обращала внимания на странные интонации Конрада. Кажущаяся безмятежность на самом деле была подавленностью — Конрад это понимал, но он далеко не до конца пережил свое собственное горе, и потому страдал от мнимого равнодушия ее слов.
— Теперь ты, должно быть, доволен?
Лицо Конрада исказилось, точно зеркало, по которому ударили молотком.
— Ты делаешь мне больно, Тина! — Он крепко сцепил пальцы рук. — Я знаю, Джоан говорила тебе о нас… Но она… она погибла во время пожара на корабле, когда мы плыли в Австралию.
Тина слегка вскрикнула, ее глаза мучительно расширились.
— А… Мелисса?
Взгляд Конрада окаменел.
— Тоже.
— О Боже… Прости…— прошептала она и заплакала. Тонкие кисти ее рук дрожали, и Конрад, заметив это, наклонился и покрыл их осторожными поцелуями. Некоторое время Тина не отнимала ладони, но потом проговорила изменившимся, сдавленным голосом:
— Не надо!
Конрад быстро выпрямился: он старался овладеть собой.
— Не будем о плохом! Я сам чудом спасся. Мне помог один человек, моряк по имени Даллас Шелдон. С его помощью я добрался до берега и благодаря ему смог вырваться из рук бандитов. Я очень сожалею, потому что он, наверное, погиб… Честно признаться, раньше я не понимал людей, способных на такие жертвы ради других, но теперь преклоняюсь перед ними.
Они помолчали.
— Я знаю, что ты сделал для меня, Конрад, — сказала Тина, — и благодарна тебе, независимо от того, как сама оцениваю свое спасение.
Конрад не был уверен, что это следует говорить, но, несмотря на предупреждение Райана, решил рискнуть. Кто знает, может, вопреки всему это принесет ей облегчение?
— Я хочу, чтобы ты знала, Тина: тот, кто стоял во главе этих извергов, мертв. Даллас его убил…
Узкие плечи Тины задрожали, а ее лицо внезапно приобрело оттенок сожженной солнцем листвы.
— Не надо! — странным надтреснутым голосом произнесла она. — Я ничего не помню!
— Боже…— пробормотал он, не зная, что делать, боясь взять ее за руку и не смея утешать словами.
И вдруг увидел, какие холодные у нее глаза и серые, плотно сжатые губы.
Прошло немало времени, прежде чем он снова заговорил.
— Разве ты настолько изменилась? (Тина вскинула голову, словно спрашивая: «А ты сам?») Я думаю, твоя душа — неувядающий цветок, она не умерла. И это главное.
— Нет! — надорванно проговорила она. — Мы живем в мире, где все связано, все едино. Разве тебя манит, пусть даже вечная, жизнь души без тела? Как ты это себе представляешь? Внешние страдания неизбежно ведут к внутренним переживаниям человека, меняются его чувства, его суть. Эти раны не заживают дольше… Не утешай меня тем, во что сам не веришь!
Конрад молчал. Он хотел сказать, что все дело в том, что наше восприятие идет через органы чувств и никак иначе, поэтому многое, вообще любое, что находится за этой гранью, недоступно пониманию, человек не может даже мысленно отделить жизнь души от жизни тела, но потом передумал. К чему эти слова? Люди и в рамках обыденного существования могут представить далеко не все! Разве Тина думала, что с ней случится такое! Она словно попала в искривленное пространство, познала то, чему в жизни не должно быть места, ни за что, никогда!
153 
