35 
— Только не надо попрекать меня тем, что я использую других людей в угоду себе, мистер Скотт! На себя бы прежде посмотрели.
— Да что же это все, черт возьми, значит?!
— А то вы не знаете! Комплиментики, поцелуйчики — и вот вам, пожалуйста, бесплатная нянька. — Весь ее вид словно говорил: «Ну что, съел? То-то же!» Явно гордясь собой, Хейли вздернула подбородок.
Однако триумф оказался недолговечным. Запрокинув голову, Тайлер просто покатился от хохота.
Насмеявшись досыта, он проговорил все еще подрагивающим голосом:
— Низко же ты себя ценишь. Бесплатная нянька, говоришь? Так ты всерьез думала, что именно для этого мне нужна?
— А разве нет? — заносчиво спросила она.
Покачав головой, Тайлер еще сильнее сжал пальцами ее плечи.
— Нет, Хейли. Неужели ты думаешь, что у меня нет денег, чтобы заплатить няньке?
— Не в деньгах дело. Дело в том, что я нравлюсь Фейт. И тебе спокойнее оставлять ее именно со мной, потому что ты знаешь, что, когда тебя нет дома, я вполне могу тебя заменить.
— Я действительно очень рад, что вы так чудесно ладите. И когда я говорил, что ты хорошо влияешь на нее, в моих словах не было ни капли лжи — я говорил это совершенно искренне. Если бы она на дух не переносила тебя или, наоборот, — ты ее, то это сильно затруднило бы наши с тобой отношения.
— Наши с тобой?.. Но между нами ничего нет. И никогда не будет!
— Ну зачем ты так, Хейли? — взволнованно спросил Тайлер. — Может, я и разозлю тебя вконец своей откровенностью, но признаюсь: я расспросил о тебе Хармона. Так, конечно, чтобы не пробудить в нем излишнего любопытства, — торопливо добавил он, почувствовав, как немедленно напряглись ее плечи. — Мне просто нужно было знать о других мужчинах в твоей жизни. И что, по-твоему, он мне поведал? Среди служащих парка нашлось немало удальцов, которые пытались растопить лед неприступности мисс Эштон, однако, насколько ему известно, никому не удалось этого сделать. Вот такая история. И даже на лице Хармона, примерного семьянина, лежала печать глубокой скорби, когда он рассказывал мне об этом.
— Чушь…
— Вот видишь? И я о том же! Так скажи мне, почему столь ценные сведения ты называешь чушью?
— Потому что мужчины смотрят на меня совсем не так, как того мне хочется. Я, видите ли, не подхожу им.
На его губах появилась снисходительная улыбка.
— Да нет же, подходишь, и еще как! Ну почему ты не хочешь поверить, что нужна мне такая, как есть? Почему во всех моих поступках видишь какой-то злой умысел? То это были сексуальные домогательства, грозившие тебе потерей работы. Теперь тебя якобы беззастенчиво эксплуатируют в качестве няньки моей дочери. Вдумайся только, какой вздор ты несешь, Хейли!
Обняв ее за плечи, Тайлер придвинулся ближе, и, таким образом, она оказалась зажатой между ним и бревенчатой стеной.
— Если я и пытаюсь использовать тебя, то только с единственной целью — чтобы утолить ту страсть, которую ты разожгла во мне. И мне бы очень хотелось, чтобы и ты использовала меня точно так же.
Несколько секунд она не могла пошевелиться, зачарованная гипнотическим взглядом его серых глаз. Ей хотелось верить этому человеку. Одиночество прошлой ночи показалось ей невыносимым.
Когда Тайлера не было рядом, она жутко скучала. Хотя редкая их встреча обходилась без стычек, ей все равно бывало очень тяжело не видеть его, не слышать его голоса. Ей уже хотелось, чтобы он стал частью ее жизни, но… Гордо выпрямившись, Хейли произнесла:
— Но я прежде всего твоя служащая.
— Согласен. Однако из всех моих служащих ты единственная, у кого такая красивая грудь.
— Что?..
— Да-да, именно это я разглядывал сегодня утром, делая вид, что изучаю документы на рабочем столе, когда кто-то там болтал о какой-то ерунде — кажется, из костюмерного. Я пытался представить себе, как она выглядит в те минуты, когда мы…
— Тайлер…
— ..целуемся. Твоя грудь высока, ее форма просто изумительна…
— Тайлер!
— Она белая, матовая…
— Ну пожалуйста, — умоляюще простонала Хейли.
— Я не остановлюсь, пока ты не поцелуешь меня. И пока я не почувствую ее прикосновение…
Встав на цыпочки, Хейли прильнула к его губам. Приоткрыв рот, он раздвинул языком ее губы и изо всех сил прижал обольстительную женщину к себе. Он поцеловал ее с дикой страстью, которую она столь жестоко отказалась удовлетворить минувшим днем. Во всяком случае в его глазах вчерашний поступок Хейли был верхом бессердечия.
35 
