70 
— Это так хорошо все объясняет, правда? — задумчиво рассуждала она.
— Что?
— Что я придумала этого таинственного человека. Ты слишком галантен, чтобы бросить женщину в беде.
— Послушай, Марси… Если Пэт хочет развивать свои доморощенные теории, это — его дело. Это — его работа. Но тебе нечего тыкать ими мне в нос.
— А разве ты можешь быть уверен, что я не лгу?
— Ты не лжешь.
— На прошлой неделе мы поругались. Ты ушел из дома, ни слова не сказав о том, где ты будешь и когда вернешься. А пока тебя не было, этот, который звонит, становился все настойчивей и все больше угрожал. — Она рассмеялась, но в смехе звучало отчаяние. — Не удивительно, что Пэт думает, будто я его разыгрываю. Это ведь классический случай. До жалости классический.
— Из всех людей, которых я встречал, ты меньше всех вызываешь к себе жалость.
— Я просто распадаюсь на части. Посмотри на меня. Я вся дрожу, — она протянула ему свою — и действительно! — дрожащую руку. — Не похожа на местный столп силы и стабильности.
— То, что происходит, самого крепкого из нас превратило бы в комок нервов. В любом случае, я не собираюсь сегодня ночью спорить с тобой об этом. Тебе надо выспаться. Я думаю, ты не спала с моего отъезда.
— Почти, — согласилась она.
— Вот, возьми. — Он протянул ей капсулку и стакан воды, чтобы запить.
— Что это такое?
— Успокоительное, которое они давали мне, когда у меня была трещина ребер. Чтобы заснуть, мне надо было принимать по две штуки. Одна тебе наверняка не повредит.
— Нет, спасибо. Я лучше не буду.
— Она поможет тебе заснуть.
Марси отрицательно покачала головой.
— Я и так засну.
— Уверена?
— Уверена.
Он пожал плечами, соглашаясь, и поставил стакан и таблетки на ночной столик.
— Спокойной ночи!
Он был почти в дверях, когда она выпалила:
— Я купила его для тебя.
Чейз остановился и обернулся.
— Что?
— Этот дом.
— Марси, сейчас не время все это обсуждать. Ты измотана.
— Но я не могу успокоиться, пока не заставлю тебя понять, почему я это сделала.
— Я прекрасно понимаю. Ты хитростью заставила меня жить с тобой в Танином доме.
— Это мой дом.
— Только потому, что ты за него заплатила. А по сути, он принадлежит Тане.
— Я нашла этот дом. Я увидела его раньше, чем Таня. — Она села в постели. Одеяло сползло ей на колени. — Таня даже не знала бы о нем, если бы я не привезла ее посмотреть на него.
— Что приводит нас к уместному вопросу… Если ты сама так хотела его, почему показала его Тане? Почему же не купить его тогда же для себя?
— Потому что я хотела, чтобы здесь жил ты.
Он недоверчиво уставился на нее и развел руками.
— Почему?
Потому что она очень любила этот дом, потому что Чейзу тогда было нужно какое-то жилье и ей хотелось дать его ему. А в то время она могла это сделать единственным способом — через его жену.
После того рокового случая ей еще сильнее захотелось, чтобы дом принадлежал ему, как бы компенсируя его потерю. Когда стало ясно, что он не собирается занять дом, который купил почти одновременно со смертью Тани, в голове Марси зародилась идея.
Она сознательно позволила Лаки поверить, что дом покупает кто-то другой, а не она. Со дня покупки все ее действия были направлены к одной цели: подготовить этот дом для Чейза и жить там вместе с ним. Она хотела сделать ему этот подарок, но так, чтобы он об этом никогда не узнал.
Она выбирала мебель и всю обстановку в расчете на его вкус. Она спланировала все — за исключением родео в Форт-Уорте. Это было совпадением, которое она восприняла как божье благословение.
Судьба одобрила ее намерения. Боги улыбнулись ей и ее планам. Годы неразделенной любви наконец должны были вознаградиться. Она получила разрешение на это. Ей было позволено утешить его после несчастного случая, лишившего его жены.
Но он это так не воспринимал.
И теперь, когда он вглядывался в ее лицо, стараясь найти разумное объяснение всему, она надумала было рассказать ему просто правду о том, что все, что она делала, она делала потому, что любила его. Всегда любила и всегда будет любить. Но это было трудно. Нет, просто невозможно объявить о неразделенной и не требующей разделения любви человеку, стоявшему с таким рассерженным видом.
— Наверное, Чейз, я старалась утешить тебя в твоей потере, — произнесла она дрогнувшим голосом. — Я хотела вернуть тебе хоть часть прошлого, но, видимо, все испортила.
70 
