11 
— Но ты же не собираешься и правда уйти из больницы?
— Собираюсь.
— Но тебя сегодня утром еще даже не смотрел врач!
— А мне он и не нужен, — я и так знаю, что у меня треснуло несколько ребер. Ничего такого, что не прошло бы после пары дней в постели. Но я лучше проведу это время где-нибудь в другом месте, где-нибудь, где виски — не такая большая редкость.
Он с трудом сел. От боли у него перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Выражение его лица стало ужасным, зубы скрежетали, пока острая боль немного не схлынула.
— Как ты собираешься выбираться из «этого места»? — спросила она. — В таком состоянии ты не сможешь вести машину.
— Справлюсь.
— И, наверное, при этом угробишь себя.
Он повернул голову и пронзил ее взглядом:
— Наверное, мне бы следовало взять у тебя уроки безопасного вождения…
Он не мог сказать или сделать ничего, что было бы для нее еще больнее. Она чуть не скорчилась под ударом этих слов. Кровь отлила у нее от головы так быстро, что она почувствовала себя на грани обморока.
В ту же секунду, как у него вырвались эти слова, Чейз уронил голову, так что его разбитый подбородок уперся ему в грудь. Вполголоса он длинно выругался. Если не считать этого, в комнате воцарилась прямо-таки ощутимая тишина.
Наконец он поднял голову.
— Извини, Марси!
Она нервно сжимала и разжимала руки, невидящими глазами уставившись прямо перед собой.
— Я постоянно думаю, не винишь ли ты меня в том несчастном случае…
— Не виню. Клянусь, что нет!
— Сознательно, может быть, и нет. Но глубоко в душе…
— Нисколько. Я сказал бессмыслицу, глупость. Я сказал, что превращу тебя во врага. Я не могу… — Он беспомощно приподнял руки. — Иногда меня охватывает такая злость из-за этого, что я свирепею и причиняю боль тому, кто подвернется под руку. Вот почему я — плохой собеседник. Вот почему я хочу, чтобы меня просто оставили в покое.
Его душевная боль была так очевидна, что ей легко было простить его за то, что он накинулся на нее. Он был похож на раненого, загнанного в угол зверя, который не позволяет приблизиться к себе тому, кто хочет ему помочь. В течение двух лет после смерти Тани он зализывал свои раны. Они еще не зажили. Если ничего не предпринимать, то они никогда не заживут. Они только воспалятся и станут еще болезненнее. Чейз больше не в состоянии был помочь себе.
— Ты настаиваешь на том, чтобы уйти из больницы?
— Да, — сказал он. — Даже если мне придется сделать это ползком.
— Тогда разреши мне отвезти тебя домой, в Милтон-Пойнт.
— Даже и не думай.
— Образумься, Чейз. Куда ты отправишься? Если бы ты жил с этим клоуном и он уехал в Канаду, куда бы отправился ты?
— Есть масса других людей из родео, у которых я мог бы остаться.
— Которые смогли или не смогли бы как следует за тобой ухаживать. — Она подошла поближе и положила руку на его голое плечо. — Чейз, позволь мне отвезти тебя в Милтон-Пойнт.
Упрямо выставив вперед подбородок, он сказал:
— Я не хочу возвращаться домой.
Чего он не знал, так это того, что Марси может быть такой же упрямой, как и он. В ее характере была несгибаемость, которую мало кто видел, потому что она прибегала к ней только тогда, когда другого выхода не было.
— Тогда я позвоню Лаки и посоветуюсь с ним, что мне с тобой делать.
— Черта с два! — взорвался он. Он поднялся с постели, качаясь от слабости. — Не впутывай в это мою родню. Я прекрасно обойдусь своими силами.
— О, конечно. Ты ведь еле стоишь!
Скрипя зубами от беспомощности и боли, он сказал:
— Пожалуйста, уйди и оставь меня в покое.
Марси выпрямилась в полный рост.
— Я не хотела касаться этого щекотливого вопроса, Чейз, но ты не оставляешь мне выбора. Встает вопрос о деньгах.
Это его озадачило. Несколько мгновений он только недоуменно смотрел на нее, потом, нахмурившись, проворчал:
— О деньгах? Каких деньгах?
— О деньгах, которые понадобились, чтобы тебя сюда приняли и лечили. Я решила, что тебе не хотелось бы, чтобы тебя приняли по линии благотворительности, поэтому я заплатила за все.
— Ты… что?
— У тебя в бумажнике не оказалось карточки страховки. Мы не нашли там и сколько-нибудь заметной наличности, поэтому я заплатила за все.
Он прикусил губу. Видно было, что он растерян.
— Плата за право стать участником родео — несколько сот долларов. Если бы я их не наскреб, то не смог бы выступать. Наличных у меня действительно было мало.
11 
