.
Очередная сказка о Золушке 
81 
Из письма этого уже отчетливо видно, к чему клонит У. Черчилль. По сути дела, это письмо – дипломатическое предупреждение СССР, чтобы русские помощи в дальнейшем не ожидали.
Естественно, не поставки по ленд-лизу спасли нас в 1941 и в 1942 годах; военные грузы от союзников за всю войну составили лишь 4 % по отношению к оружию отечественного производства; мужество солдат и самоотверженный труд рабочих – вот то главное, что определило победу СССР над жестоким и сильным противником. В эти же дни сами англичане признавали открыто: «Вся помощь, какую мы смогли оказать, невелика, если сравнить ее с титаническими усилиями советского народа. Наши внуки, сидя за своими учебниками истории, будут думать о прошлом, полные восхищения и благодарности перед героизмом великого русского народа» (Э. Бевин, речь 21 июня 1942 г.).
Это признал даже сам Черчилль, осенью 1944 года написавший Сталину такие слова, которые сейчас кое-кто на Западе хотел бы выжечь из истории каленым железом. «ИМЕННО РУССКАЯ АРМИЯ, – писал Черчилль, – ВЫПУСТИЛА КИШКИ ИЗ ГЕРМАНСКОЙ ВОЕННОЙ МАШИНЫ».
Да, мы могли бы обойтись и без поставок по ленд-лизу!
Но в той грандиозной битве, которую мы вели от утеса Нордкапа до вершин Эльбруса, каждый танк, каждый самолет, каждый автомобиль, каждая ампула пенициллина, каждая банка с мясом были для нас необходимы. И потому недаром же сложили свои головы в битвах за караваны наши герои – подводники, летчики, миноносники.
Мы могли бы обойтись и без поставок по ленд-лизу.
Но отказываться от ленд-лиза мы не желали…
* * *
Сталин на это послание Черчилля ответит своим посланием.
От 23 июля – через пять дней.
«Пусть ярость благородная…»
Сторожевик, который недавно по неопытности пробомбил свою же подлодку, стучал машиной далеко в океане… На мостике посапывал трубкой «батя» в звании лейтенанта, и когда он спал, то ему снились сны – прежние сны, еще довоенные: подъем трала лебедкой, после чего наступало видение плещущей на палубе рыбы: треска тут… пикша… палтус! Это были сны мирные, а до военных снов он еще не дослужился…
Вахту на мостике, подсменяя командира, нес минер сторожевика Володя Петров, досрочно выпущенный из училища в наискромнейшем звании младшего лейтенанта. Недавно на борту сторожевика установили шумопеленгаторную станцию, снятую с поврежденной подлодки. Прислали в команду и акустика, списанного с Подплава, где он оглох, прослушивая воду при бомбежках, а теперь слух к нему опять возвратился…
За стеклом кабины, покрытым каплями брызг, виднелось молодое угрюмое лицо акустика. Этот парень уже изведал однажды неимоверный холод океанской пучины, чудом остался жив и теперь не мог обходиться без электрогрелки – он сильно мерз. Тонкие, изящные пальцы матроса удивительно красивым жестом держали винт поискового пеленга. Накануне войны скрипач, лауреат всесоюзного конкурса, акустик теперь не играл. Для него на все лады играл таинственные мрачные мелодии великий маэстро – океан. Акустик был теперь не исполнителем – он был лишь придирчивым слушателем… Вращая винт компенсатора, он настраивал аппаратуру на каждый подозрительный шум, которых всегда такое множество в океане…
Лицо стало озабоченным. Углы рта опустились. Рука замерла. Глаза он закрыл. И доложил о пеленге:
– Контакт есть!
* * *
– Контакт есть, – одновременно доложили с «нибелунга».
– А что за судно? – спросил Ральф Зеггерс.
– Русская галоша… на одном винте. Я даже слышал, как гремели заслонки в паровом котле.
– Носовые – к залпу… двумя торпедами!
Зеггерс поднял перископ.
– Посмотри и ты, – сказал помощнику.
– Типичный траулер, – определил штурман.
– Но под военным флагом… у него пушки.
Придя на сближение, выбросили торпеды. Одна прошла мимо, а от второй сторожевик очень ловко увернулся.
– Третью не истратим на это барахло, – сказал Зеггерс. – Не лучше ли всплыть и покончить с ним снарядами?
Но в этот момент акустик донес:
– Пеленг уходит влево… Шум винтов идет на нас!
– Этого нам еще не хватало, – возмутился Зеггерс…
Первый бомбоудар толкнул лодку так, что из гнезд выбило командные койки, обрушив их с переборок на людей и машины. В «ямах» лопнули эбонитовые баки аккумуляторов. Винт сторожевика стегал воду, словно плетью: чух-чух-чух-чух… Затем русские удалились, и стук машины исчез.
– Но они не ушли, – доложил акустик… – Они лишь отошли. Они даже остановили машину, чтобы слушать нас…
81 
