Особенно,... 
88 
А Маша, сидя в «Тойоте» в наручниках, вспоминала почему-то сказку Андерсена «Снежная королева». Мальчик Кай прицепил свои санки к красивым белым саням, а когда понял, что красивые сани несут его в никуда, попытался прочитать про себя «Отче наш…», но в голове стучала лишь таблица умножения.
Таблица умножения стучала в голове, как часы, тикала, как механизм взрывного устройства. «Господи, помоги нам! Отче наш…» — стала повторять Маша шепотом, пытаясь заглушить тупое тиканье в голове.
— Что ты там шепчешь, сучка? — легонько пнул ее в бок локтем один из амбалов.
— Молится она, мать ее… — хмыкнул другой. Машины выехали из города и свернули на старое заброшенное шоссе.
* * *
«И что ему так приспичило? — думал старик вахтер, держа телефонную трубку и слушая долгие редкие гудки. — Полтинника не пожалел, видно, много их у него, полтинников-то. И где это Раиска гуляет?»
Дежурной четвертого этажа на месте не оказалось. Подождав еще немного, вахтер положил трубку.
«Надо бы записать, забуду ведь. Нехорошо получится. Услуга невелика, и гражданин такой солидный, лицо вроде знакомое. Как он сказал? Константинова ждут в поселке Гагуа… Е-мое! Это ж в горах, на той территории! У меня ж там шурин жил. Ну, дела!»
Вахтер покачал лысой головой в фуражке с зеленым околышем, поцокал языком и вспомнил, что в его ручке паста кончилась.
— Я извиняюсь, — обратился он к двум пухлым дамочкам в ярких платьях, проходившим мимо стойки с курортными пропусками, — у вас ручки не найдется?
Дамочки стали шарить в сумках. Наконец одна нашла. «№ 437, Константинову. Вас ждут в поселке Гагуа. Захватить кассету „Жестокий романс“, которая дома у доктора», — написал вахтер на клочке бумаги круглым крупным почерком. Подумав немного, он поставил внизу число, месяц и время.
— Спасибо, — вернул он ручку дамочке, — а вы, извиняюсь, в каком корпусе живете?
Одна из дамочек жила в третьем корпусе на пятом этаже.
— А записочку не передадите?
— Любовную? — игриво поинтересовалась дамочка.
— Деловую! — обиженно пояснил вахтер. — Просто под дверь номера подсуньте на четвертом этаже, номер 437, — и он крупно написал номер на сложенном вчетверо листке и еще приписал «Константинову».
«Забудет! — подумал он, отдавая записку дамочке, и глядя, как она легкомысленно кидает листок в сумку. — Обязательно забудет!»
Дамочки проследовали на санаторную территорию, бурно обсуждая внешние данные и личную жизнь эстрадной звезды, приехавшей на гастроли в курортный город. Сегодня утром дамы приобрели по билету на концерт этой звезды, который состоится через час на открытой эстраде в парке отдыха, неподалеку от санатория. Конечно, лучше бы пойти на ночной концерт, начинавшийся в половине двенадцатого, а не на семичасовой, проходивший засветло, без красивой и впечатляющей иллюминации. Но билеты на ночной концерт в два раза дороже, он уже называется не концерт, а шоу. К тому же дамы опасались возвращаться в санаторий глубокой ночью, а кавалеров они себе приобрести еще не успели. Они приехали всего два дня назад и друг с другом познакомились только вчера в столовой.
Разойдясь по своим корпусам, они договорились встретиться через полчаса у проходной. Та, у которой в сумке лежала записка, сосредоточенно размышляла, какое платье лучше надеть на концерт — бледно-зеленое «сафари» с золотыми пуговками стройнило и скрадывало полноту, но для концерта казалось слишком строгим. А синее в горошек с оборками, хоть и достаточно нарядное, не скрадывало полноты.
Размышляя над этой сложной дилеммой, дама поднялась к себе на пятый этаж, сначала отправилась в душ, потом долго приводила себя в порядок. Надев красный в белую полоску крепдешиновый костюм, а не «сафари» и не «горошек», пройдя в последний раз пуховкой с пудрой по лицу, она взглянула на часы и охнула: прошло тридцать пять минут.
«Ждет Людмила-то, неудобно!» — подумала она о своей приятельнице и, выскочив из номера, побежала к лифту.
Вахтер не обратил внимания на двух дамочек, чинно проплывших мимо и окативших его сладким запахом духов. Они были одеты и причесаны совсем иначе, к тому же в этот час отдыхающие шли толпой, кто с ужина, кто на ужин, кто на вечерние развлечения в город. Так что про записку он не спросил.
Дамочки вышли из проходной и перешли на другую сторону.
— Людмила, я орешков куплю, — сказала та, у которой так и лежала в сумке записка.
88 
