Особенно,... 
49 
— Ну что вы на меня так смотрите! Я заработала деньги, вложила их в недвижимость. Это надежнее, чем в банке. И доходнее. Не на пенсию же мне жить!
— Ну, до пенсии вам далеко, — прищурившись, посмотрел на нее Собакин. А женщина собою недурна. Откуда, интересно, деньги, чтобы вложить их в недвижимость? Но это не его дело. Собакин вздохнул: — Значит, она была аккуратна. И вдруг исчезла.
— Да. В первую субботу месяца, а это было седьмое января, я ей позвонила. Телефон не отвечал. Я подумала: Рождество. Ну, уехала. Подождала до девятого. Десятого ведь на работу.
— Кому?
— Что вы меня на слове ловите!
— Извините. Продолжайте.
— Девятого вечером я позвонила — телефон не отвечает. Вот тогда я заволновалась. Взяла ключи и пошла туда. Денег мне за январь не заплатили, и я посчитала, что квартира теперь находится в моем распоряжении. И вошла.
— Что вы там увидели? — подался вперед Собакин.
— Бардак! Вещи разбросаны, на мебели недельный слой пыли. Я подумала, что на нее это не похоже. Обшарила все, и…
Елена Викторовна осеклась. Покосилась на Собакина. Тот кивнул: продолжайте.
— В конце концов, я имею право. Квартира-то моя. Мне за январь не заплатили. Значит, имею! Никаких документов я не нашла, из чего сделала вывод, что жиличка сбежала. Даже не поставив меня в известность!
— А должна была? — с иронией спросил Собакин.
— У нас была договоренность. За месяц перед тем как съехать она обещала предупредить. И вдруг исчезла. Я от Марины этого не ожидала. — Елена Викторовна поджала губы. — А тут сосед. Сменщику, мол, квартира нужна. Русские, с Севера, один ребенок. Ну я и… Отчего людям не помочь?
— Все правильно. А Марина больше не объявлялась? За вещами, к примеру? Ведь в квартире остались ее вещи.
— Какие там вещи! Барахло! Раньше можно было бы в коммиссионку отнести, а сейчас… — Она вновь осеклась. — Я ничего не брала! Новые жильцы все запихнули на антресоли, думаю, часть выбросили. Что они не отнесли на помойку, то я отнесу. Вот и все.
— Вот и все, — эхом откликнулся Собакин. -А человек исчез. В квартире, где он жил, сделали ремонт, вещи запихнули на антресоли, и — никаких следов.
— Бывает. — Елена Викторовна пожала плечами.
— Что ж, не буду вас больше беспокоить. Но если она вдруг объявится…
— Через полгода?
— Всякое бывает.
— Хорошо, я вам позвоню.
— И если вдруг вспомните что-то важное. Я оставлю номер своего мобильного телефона. В любое время.
— Хорошо.
Уже в дверях он спросил:
— Скажите, а ее никто не искал?
— Милиция искала.
— Милиция?
— Родственники подали заявление в милицию. Они приходили. Один раз. Я рассказала то же самое.
— А кроме милиции?
— Нет. Больше никто не искал.
А вот это немного странно. Если кто-то охотился за фирмой Конанова, он должен был попытаться найти сбежавшего юриста. Но ведь это не единственный канал. Что может знать квартирная хозяйка? У Марины Юрьевны наверняка были подруги. Их бы поспрашивать.
Собакин распрощался и вышел на улицу. Ярко светило солнце. Он сделал все, что мог. И для Кошкина тоже, несмотря на свою к нему неприязнь. Завтра надо поехать к нему в СИЗО, вызвать на допрос и поставить перед фактом. Марину Юрьевну видели четвертого января, в то время как убийство супругов Конановых случилось третьего. Это противоречит показаниям Ильи Валентиновича. Вот так. Но это будет завтра. С утра.
Он должен узнать еще одну вещь. Сделать запрос в банк, где был открыт счет на имя Марины Юрьевны. Это стоило Собакину нервов и времени. Получить санкцию было непросто, а в банк он успел еле-еле. Под конец рабочего дня. Подробную информацию ему дать отказались. Но то, что ему было нужно, Собакин узнал. В январе месяце со счета главного юриста фирмы Конанова были сняты все деньги. Она не оставила ни копейки. Что подтверждало версию: Марина Юрьевна в бегах. Кошкину теперь придется непросто.
…Но утром его ждал сюрприз. Какое-то время Собакин даже не мог поверить в то, что случилось. И несколько раз переспросил в телефонную трубку:
— Что ты сказал?! Что?!
Потом долго сидел, обхватив руками голову. И так бывает. Бывает и так. Потом встал и вышел в коридор. Он направлялся к Василию Семенову.
В РАЮ
До обеда я не отходила от его постели. Обтирала водой с уксусом, меняла на лбу компрессы. Температура не повышалась, но и не опускалась. Я подумала: состояние стабильное, а это значит… Это значит, что я могу сбегать в аптеку. В аптеку?
49 
