Особенно,... 
119 
Прихожу в Летний сад, нахожу свободную скамеечку, сажусь и начинаю свою работу. Вышиваю, а сама себя успокаиваю: «Опомнись, успокойся! Ты же знаешь, что ты не несчастна». Немного я поуспокоилась за работой и с этими мыслями и собралась идти домой. Тут со скамейки напротив поднимается старушка, подходит ко мне и говорит:
— Если вы не торопитесь, то позвольте мне присесть рядом и кое-что вам сказать.
— Конечно, пожалуйста!
Садится она рядом, смотрит на меня с улыбкой и говорит:
— Знаете, я целый час за вами наблюдала, и это был очень хороший для меня час. Такое редко теперь увидишь.
— Что же тут особенного?
— Все! В центре современного Ленинграда вдруг увидеть молодую красивую женщину с темно-русой косой, в скромном белом платьице из холстинки да еще с вышиванием в руках! Вы даже представить себе не можете, какая это чудесная картина со стороны! Это я кладу в свою счастливую корзинку.
— А что это за «счастливая корзинка»?
— О, это большой секрет! Но вам я его открою. Вы хотите быть счастливой?'
— Да, конечно! Все хотят.
— Все хотят, да не все умеют. А вас я научу. В награду за то, что вы мне дали. Счастье, деточка, это вовсе не удача, везение, и даже не любовь, как вы сейчас наверняка по молодости думаете. Счастье — это счастливые мгновения, когда спокойное сердце кому-то или чему-то улыбается. Вот я сидела на скамеечке, видела красивую девушку напротив, прилежно что-то вышивающую, и мое сердце вам улыбалось. Я отметила это мгновение, чтобы потом проживать его снова и снова, спрятала его в «счастливую корзинку». Теперь, если мне станет грустно, я открою свою корзинку и начну перебирать свои сокровища. Среди них будет мгновение, которое я назову «Девушка в белом вышивает в Летнем саду». Я прикоснусь к нему, и мгновение тотчас расцветет, и я увижу на фоне темной летней зелени и беломраморных статуй девушку с вышиванием на коленях. Я вспомню, что на ваше платье падали солнечные зайчики сквозь листву липы, что коса ваша перекинулась через спинку скамьи и почти касалась кончиком земли, что босоножки вам немного жали, а потому вы их сбросили и сидели босиком, чуть-чуть ежась ногами от прохлады земли. Может быть, что-то еще вспомнится, какая-то подробность, которую я сейчас еще не вижу.
— Как это замечательно! — воскликнула я. — Корзинка со счастливыми мгновениями! И вы всю жизнь их копите?
— С тех пор, как меня научил этому один мудрый человек. Да вы его знаете, читали! Это Александр Грин. Мне-то он сказал лично, мы когда-то дружили. А вы, можете найти эту же мысль во многих его рассказах. И вы поймете, что мудрый и щедрый сердцем человек способен забыть и простить жизни все дурное, сохранив в памяти только хорошее. Но для этого надо тренировать память сердца: вот я и придумала себе «мысленную корзинку счастливых мгновений».
Я поблагодарила старушку и пошла домой. А по дороге начала вспоминать счастливые минуты с самого раннего детства, и когда я пришла домой, в моей «корзинке счастья» уже лежали первые сокровища.
— Ах, как я тебя понимаю! — воскликнула Иришка. — Мы с Сережей часто вспоминаем одну знакомую лягушку. Она жила в пруду Таврического сада, и мы были уверены, что она нас полюбила, и поэтому мы каждый раз ее видим. Наверняка это были разные лягушки, но нам казалось, что одна. Мы все уговаривали ее признаться, что она Царевна-лягушка из сказки, и показать нам свою маленькую корону.
— У каждого есть такие воспоминания, это верно, — сказала Эмма. — Только мы их не ценим, а все ищем какого-то увесистого, громоздкого счастья. А оно, возможно, только в счастливых мгновениях и заключается. Ну, а что нам расскажет о счастье Альбина?
— Ну, я расскажу историю земного счастья, хотя я с ним столкнулась как раз в небе.
История пятая,
рассказанная стюардессой Альбиной. В ней говорится о том, почему один английский дипломат выбрал себе русскую жену
Летела я как-то рейсом на Лондон. Народу в самолете немного: несколько иностранцев, пара наших посольских работников и труппа драматического театра, летевшая на гастроли в Англию. И летел с нами один английский дипломат, молодой и представительный симпатяга с беременной женой, русской. Конечно, не все беременные женщины красавицы, но эта, рядом с ним, таким сереньким воробушком выглядела, что мы с моей напарницей обменялись, как говорится, впечатлениями: «Повезло же страхолюдинке!»
119 
