Особенно,... 
87 
Дойдя примерно до середины лестницы, он наконец сообразил, в чем тут дело. В имевшей место перемене настроения виноват был, конечно же, «ягуар». Майор ни за что не признался бы в этом вслух, но его новый случайный знакомый каким-то таинственным образом задел в нем давно молчавшие струнки — те самые, которые, как считал Чиж, давным-давно лопнули и были выброшены на помойку за ненадобностью.
Чиж приостановился, закурил и, обернувшись, бросил еще один взгляд на «ягуара». Машина действительно походила на ту, в которой его подвозили домой пару дней назад, но суть была не в этом. Конечно, случайно встретиться с Олегом посреди многомиллионного города и пару минут поболтать о пустяках было бы очень приятно, но Чиж понимал, что вероятность такой встречи довольно мала, и не строил на этот счет никаких планов. Но знать, что в этом городе все же существует человек, близкий тебе по духу, далеко не глупый и при этом не боящийся пустить в ход кулаки, чтобы защитить слабого, было чертовски приятно. Чиж подумал, что, будь они оба хоть чуточку моложе, они непременно подружились бы в первый же вечер и были бы, наверное, неразлучны на протяжении многих лет.
«Во, наворотил! — с неловкостью подумал Чиж, поворачиваясь к стоянке спиной и возобновляя неторопливый подъем по лестнице. — Ох и наворотил! Перескажи я весь этот бред, допустим, Лаптеву, бедняга хохотал бы до сердечного приступа. Хотя я к нему, наверное, несправедлив. Не стал бы он хохотать. Наоборот, заявил бы, что душевное благородство и высокие порывы являются неотъемлемыми моральными качествами офицера российской милиции, после чего пометил бы у себя в блокнотике, что за мной надо хорошенько присмотреть: дескать, заговаривается Чиж, как бы вообще с катушек не слетел… И стал бы присматривать, серьезно, добросовестно, искренне полагая, что выполняет свой служебный долг и действует мне во благо. Это еще противнее, так что лучше уж пускай хохочет. Да и не скажу я ему ничего, и никому не скажу. Что случилось-то, собственно? Да ничего!»
На верхней ступеньке лестницы он снова остановился и огляделся по сторонам. Вокруг на добрых пятьсот метров не было ни одного укрытия, в котором мог бы засесть снайпер: ни чердака, ни подвала, ни деревьев ничего, кроме ровного пространства, расчерченного идеально прямыми линиями асфальтированных дорожек и разноцветными пятнами клумб. Впрочем, если бы убийца собирался застрелить Кондрашова, он мог бы выбрать для этого более удобное место. Единственной причиной, по которой господин депутат все еще оставался в живых, по мнению Чижа, было нежелание Хромого афишировать свою неприязнь к уважаемому Владимиру Кирилловичу. Ему зачем-то было нужно, чтобы Кондрашов погиб в результате несчастного случая, а винтовочная пуля в черепе вряд ли могла сойти за случайность.
Стеклянные двери бесшумно разъехались при его приближении. Все еще не успевший привыкнуть к подобным штучкам, Чиж прошел в них с некоторой опаской и оказался в огромном, отделанном стеклом и черным мрамором вестибюле, посреди которого с негромким плеском бил фонтан, окруженный какой-то буйной экзотической растительностью. Не удержавшись, Чиж подошел к самому фонтану и наклонился над краем каменной чаши. Как он и ожидал, в фонтане, вяло шевеля роскошными плавниками, плавали упитанные золотые рыбки.
Чиж бродил по центру часа полтора: заходил в магазины, пил кофе в барах и даже перекусил в ресторанчике по соседству с тем самым банкетным залом, где через несколько дней должен был состояться организованный Кондрашовым банкет. Двери банкетного зала были закрыты, за ними сдержанно шумело какое-то веселье. Расплатившись с официантом, Чиж предпринял попытку проникнуть в банкетный зал и был немедленно остановлен вежливым молодым человеком двухметрового роста, который выглядел как сбежавший из магазина модной одежды манекен. К лацкану его пиджака была прикреплена какая-то табличка, а в левой руке молодой человек сжимал портативную рацию. Чиж вынужден был признать, что охрана здесь на уровне: он так и не успел заметить, откуда появился охранник.
Не поверив первому впечатлению, майор вступил с молодым человеком в пререкания, убедительно разыгрывая подвыпившего идиота, действующего по принципу: «Туда нельзя? А мне надо!». Охранник был предельно вежлив, но неуступчив. Разговор продолжался минуты полторы, после чего откуда-то возникли еще двое вежливых молодых людей и без лишнего шума, очень корректно и в то же время твердо взяли Чижа под локотки. Чиж готов был поклясться, что первый охранник никого не звал на помощь.
87 
