Особенно,... 
95 
Рублев с Порубовым переглянулись.
– Может, и его с деньгами подставили? – неуверенно спросил Мишаня.
– Какого черта подставили, нас надуть хотел! А с виду-то денежки как настоящие.
– Это не мои деньги… – В глазах Матвея появилась надежда на спасение.
– Это не мои деньги, я только расплатился с вами. Мне их самому подсунули! – Толстошеев говорил это и пока еще не верил, что доллары фальшивые, ему не хотелось думать о том, что и его кинули.
Порубов тронул за плечо Комбата:
– Погоди его бить, кажется, наш урод на самом деле правду говорит.
– Быть того не может, морда у него лживая.
– Нам-то от этого не легче.
Толстошееву удалось несколько раз вдохнуть полной грудью, в глазах посветлело, пальцы уже приобрели гибкость.
– Мужики, гранату заберите.
Комбат усмехнулся:
– Что, страшно?
Колени у Толстошеева дрожали, Рублев это заметил.
– Слушай, Мишаня, давай гранату засунем ему в штаны и пусть его в клочья разнесет? Другим наука будет, как нас кидать.
– Мужики, не надо! – с мольбой в голосе произнес Толстошеев. – Я сам погорел.
– Это ты расскажешь тому, кто тебя кинул, если жив останешься. Ну, что, Мишаня, оставим его пожить или кончим?
– Пусть живет.
– Не привык я чужую работу делать, – пробурчал Комбат. – Насчет того жить ему или сдохнуть, пусть Бог решает, – и Рублев достал из кармана коробок спичек, вытащил две, на одной обломил головку. Зажал их в пальцах. – Тяни!
Толстошеев дернулся. Рука без гранаты все еще была привязана к трубе, а другая занята.
– Тяни зубами. Только помни, сейчас твоя судьба решается.
Совсем сбитый с толку, насмерть перепуганный Толстошеев потянулся губами к спичкам. Сперва подцепил сразу две и попытался их вытащить.
– Так не пойдет, – сказал Рублев, – одну тяни. Толстошеев вытащил короткую и свел глаза к переносице, чтобы увидеть, какую именно. Выплюнул.
Короткая. И только тут сообразил, что перед жребием не договорились, какая из спичек означает жизнь, а какая смерть.
– Кто фальшивые бабки дал? – чувствуя, что Толстошеев созрел для откровений, поинтересовался Комбат.
– Привезли… в этом же мешке.
– Понятно, что они не с неба к тебе упали и не сами на кривых ножках притопали.
– Кто прислал?
– Вы его не знаете.
– Не знаем, но ты нам скажешь.
– Нельзя, мне голову открутят!
– Мы тебе ее открутим раньше! А если скажешь, то у тебя появится шанс уцелеть. Короткая спичка, кстати, жизнь означает, – напомнил Комбат, прикуривая от второй спички. Он не стал ее гасить, держал вертикально. Огонь медленно полз по деревянной палочке.
– Ты в армии служил?
– Не пришлось, – словно об упущенной счастливой возможности сказал Толстошеев.
– Спичка, если ее так держать, горит ровно сорок пять секунд. Но в связи с тем, что ты ее обслюнявил, она погорит на пару секунд больше. За это время ты должен решиться, скажешь нам имя человека, который дал фальшивые деньги или нет.
Не отрываясь, Толстошеев смотрел на трепетный огонек, подбирающийся к сильным пальцам Комбата.
– Скажу, – резко выдохнул он, и огонек погас. – Сундуков его фамилия.
– Адрес?
– Не знаю. Я только могу его офис показать.
– Офис нам не нужен. Ты же с ним как-то связывался до этого? Звонил или посыльный от тебя к нему ходил? Твои проблемы, мужик, как его отыскать, но чтоб сегодня ты у него баксы взял. Если же хороших денег у него нет, то и с ним, и с тобой разговор короткий получится. Достанет хорошие деньги, мы подумаем, как убытки возместить. Мишаня, сколько сверху выставить?
– Сто косарей, – тут же среагировал Пору-бов.
Наконец, Толстошеева освободили. Комбат забрал гранату и вставил чеку.
– Мужики, с чего вы взяли, что деньги плохие? – рассматривая купюры, бормотал Матвей.
– Разве с хорошими деньгами я так поступил бы? – ступая по купюрам, говорил Комбат. – Я одному корешу косарь был должен, из твоих отдал, прямо к самолету привез, а во Франкфурте его повинтили в аэропорту, когда в «сдачку» пошел. Мне его баба позвонила, и претензии выставила. Он-то не раскололся, кто ему деньги дал, а она знала. Ты меня в неудобную ситуацию поставил, ты это осознаешь, а, Толстошеев?
Комбат следил, как хозяин автосервиса собирает деньги и разглядывает каждую бумажку.
– Понял… понял, мужики.
В это время один из автослесарей зашел в кабинет. Увидел сломанную дверь в туалет, заглянул: в унитазе торчал хозяйский ботинок. Слесарь выбежал на площадку и закричал:
95 
