Глава 1

Четвертый день Сергей Фрольцов, заходя в свой двор, бросал косые взгляды на новенькую темно-синюю «БМВ» 1998 года выпуска. В машинах Фрольцов разбирался так, как редко кто. Ему не надо было заглядывать в техпаспорт, чтобы выдать об автомобиле всю нужную информацию, ему хватало, лишь одного взгляда на машину. Автомобиль уже четыре дня стоял во дворе, дневал и ночевал. Желтые листья с каштанов и лип изрядно облепили тонированные ветровые стекла, набились под дворники, приклеились к темному глянцевому капоту и к кузову. Автомобиль был как игрушечный, словно только что из салона.

Фрольцов причмокивал, но близко к машине не подходил. У дворничихи, вечно поддатой Верки, толстой двадцатисемилетней женщины, он поинтересовался, предварительно угостив ее сигаретой:

– Верка, что за тачка?

– Хрен ее знает! Может, из фирмы, стоит уже четыре дня.

– Угу, – промычал Фрольцов.

Сергей напоследок бросил еще один оценивающий взгляд, причмокнул и направился в свой подъезд. Он жил на третьем этаже. Окна квартиры выходили не во двор, а на маленькую улицу, немноголюдную, хотя дом стоял почти в центре Москвы.

Фрольцов жил с мамой, учительницей младших классов. Жена и дочь от него ушли, когда он оказался в тюрьме. По жене и дочке он не тосковал, ушли, так и хрен с ними. Придя домой, он тут же взял телефон, сел на тахту и принялся тыкать кнопки.

Закурил и, держа во рту дымящуюся сигарету, пробурчал в трубку:

– Дима, ты?

– Я, а то кто же! – услышал Сергей голос своего подельника.

– Работенка есть. Я одну штучку присмотрел.

– Какую штучку? У меня голова трещит, – Похмелись, выпей граммов сто и приходи ко мне с надеждой на лучшую жизнь.

– Ага, вот так, выпью и пойду? Выпить у меня нечего. Слышь, Серый, нечего!

– Тогда приходи ко мне, налью.

– Если только нальешь, то приду.

– Налью, – пообещал Фрольцов, отключая телефон.

Через четверть часа Дмитрий Якушев, ровесник и одноклассник Фрольцова уже топтался в коридоре, стягивая с ног разбитые, мокрые кроссовки.

– Заходи.

– Где Марина Евдокимовна? – учительницу Якушев не мог себе позволить называть иначе, как только по имени-отчеству.

– На работе, где же еще. Это мы с тобой бездельничаем, а она пашет, как пчелка, уроки дает дебилам молодым. – Понятно.

Дмитрий сел на кухне и принялся барабанить пальцами по столу.

– Ты через двор шел, через арку?

– Через арку, а как же еще.

– Тачку видел под деревьями?

– Какую? Темно-синюю «БМВ»? Твоя, что ли? – хихикнул Якушев.

И Фрольцов, и Якушев до сегодняшнего дня свято соблюдали один закон: где живешь, не воровать. Но товар стоял прямо на виду, словно специально кто-то его подсунул, чтобы искушать двух угонщиков.

– Хочешь хапнуть эту тачку?

Фрольцов передернул плечами, вытащил из холодильника начатую бутылку водки, двинул ее к центру кухонного стола, выставил два стакана. Достал из холодильника маринованный чеснок, два бутерброда, приготовленные мамой, налил другу.

– Угощайся.

Рука Якушева дрожала, он еле-еле смог донести до рта сорокаградусный напиток, закусывать не стал. Он сунул в рот сигарету, не спеша ее раскурил, со смаком затянулся и тут же закашлялся.

Сергей смотрел на своего однокашника, понимая, что дальнейшее зависит о того, что скажет Якушев.

– Может, не стоит? – отдышавшись, произнес Дмитрий и взглянул на бутылку с водкой так, как смотрят на врача – с нелюбовью, но с надеждой.

– Отпустило?

– Нет, еще надо минут пятнадцать, чтобы алкоголь в кровь всосался.

– Давай подождем, – Сергей принялся жевать бутерброд.

– Еще налей.

– Налью.

Мужчины выпили еще по одной и лишь после этого Якушев произнес:

– А что, гараж у меня пустой, можно прихватить, а потом сдать. У меня есть один клиент, давно «БМВ» заказывал, причем, знаешь, Серый, именно такую он и хотел.

– Кто такой? Я его знаю?

– И не узнаешь.

– Бабки у твоего клиента есть?

– У него бабок пруд пруди, он такими делами ворочает!

– Это хорошо, – Серый разлил водку и друзья-подельники, чокнувшись, выпили. – Значит, решено, а?

– Решено, – коротко ответил Якушев.

Деньги нужны были и тому, и другому. В деньгах парочка нуждалась постоянно. Когда купюры появлялись, мужчины жили весело, недели две-три гудели, снимали дорогих проституток, веселились на всю катушку. Когда же деньги кончались, жили тягостно и нудно, как большинство населения России.

  1