Особенно,... 
38 
— Бычок?
— Борисов.
— Я серьезно спрашиваю.
— И я серьезно отвечаю. Он уперся, и все тут. Как бык. Вы все представители эго сапиенс, а я гомо, вы меня в тюрьму хотите посадить, так сажайте. Я жертва. Но доказательства-то нужны. Ладно с водкой, которую он и в самом деле мог отравить, а как быть с ножом, который в Палочкина воткнули? Борисов-то говорит, что дома спал. Живет он один, кто подтвердит сей факт или опровергнет? Ищем вот. Может, он выходил из дома, и его засекли? Сосед-собаковод, или бабушка-старушка у подъезда.
— А звонил?
— Что?
— Если он звонил на фирму к Варягину и спрашивал его, секретарша может узнать голос.
— Умница. А зачем звонил?
— Ну, чтобы узнать, уехал ли домой Варягин. Не век же в подъезде торчать!
— Правильно. Слушай, почему такая простая мысль не пришла мне в голову?
— Было бы странно, если бы пришла…
— Ладно, не гордись. Вот мы его завтра и прищучим. Главное, чтобы секретарша голос узнала.
— Ты так уверен, что он звонил?
— Я хочу быть в этом уверенным.
…Следующее утро. Лучше бы оно никогда не наступало! Все произошло у Любы на глазах. Стас, как всегда, ушел на работу гораздо раньше, а она не спеша, выпила чашечку кофе, оделась, посмотрела в окно. Небо серое, того и гляди дождь пойдет. Как бы снова зонт дома не забыть!
Когда вышла из подъезда, увидела Олега Варягина. Тот садился за руль бежевых «Жигулей» восьмой модели. А рядом… К черному «Форду» подходил с ключами в руке Михаил Борисов. Ну, надо же! Опять! Ах, да! Варягин же писал о том, что Борисов подрядился отогнать машину покупателю!
Люба растерялась. Как поступить? Снова прятаться в подъезде? Идти вперед и наткнуться на его обиженный взгляд? Мол, что же это вы, психотерапевт, милиции секреты выдаете? И психотерапевт ли вообще? Может, сотрудник правоохранительных органов? И Люба замешкалась у подъезда, сделала вид, что проверят, в сумочке ли ключи от дома. Пусть Борисов с Олегом Варягиным сначала уедут. Пусть.
Первым медленно тронулся Варягин на «Жигулях» и успел уже отъехать метров двадцать, когда…
…Взрыв прогремел неожиданно. Она оглохла и ослепла, потому что даже и не представляла себе такого! Казалось, что сам воздух сделался вдруг горячим, тяжелым, словно бы состоящим из огромных свинцовых плит, которые трутся друг о друга, и грохочут, грохочут, грохочут… Всего метрах в десяти от нее горел черный «Форд». Люба даже и не сообразила сначала, что взорвалась машина, показалось, что произошло землетрясение, и сейчас вот, сию же минуту вокруг начнут рушиться дома. Дышать этим свинцовым воздухом было совершенно невозможно, и Люба задохнулась, почувствовала себя беспомощной. Потом что-то завыло, застонало, начали появляться какие-то люди, а она все трясла головой, и пыталась выбраться из ватного кокона, которым, казалось, ее опутало с ног до головы.
Выли сигнализации машин, стоящих возле дома, а выбегали из подъездов жильцы, которые, так же как и Люба, не понимали еще, что же случилось.
— А-а-а! Террористы дом взорвали! — кричала какая-то женщина, прижимая к себе жестяную коробку, видимо, с деньгами и документами.
— Убийцы!!!
— Милиция! Где же милиция?!
— Пожарных сюда! Гаражи могут загореться!
— «Скорую», женщине плохо!
— А мужика-то, мужика просто в клочья!
— Е! Почти ничего ж не осталось!
Люба с трудом сообразила, что женщина, которой плохо, это она, а почти ничего не осталось от Михаила Борисова, который пытался уехать на машине Варягина.
— В порядке? С вами все в порядке?!
— А? Что?
Она, словно в тумане увидела Олега Варягина, который бросил свои «Жигули» и прибежал к месту трагедии.
— Руки? Ноги? Целы?
— Вроде бы, — не очень уверенно сказала она. -Звон в голове. И… лицо.
— Ничего. Сильно-то не обожгло.
— Сейчас все приедут. Вы присядьте пока.
«Скорая помощь», пожарные и милиция появились почти мгновенно. Тут же весь двор оцепили, и началась великая суета. Краем уха Люба услышала, что повезло, взрыв был узконаправленным, и кроме «Форда», металлического заборчика у подъезда да пары гаражей — «ракушек» ничего не пострадало. Людей тоже не задело, кроме нее во дворе дома, в непосредственной близости от машины, никого не было.
Вскоре появился и Стас.
— Как ты? Жива? Ну, успокойся, успокойся.
И тут, прижавшись к нему, Люба, наконец, разрыдалась, и поняла, как ей было страшно. Врачи приехавшей «скорой» были заняты только ей, а она даже и не почувствовала ни укола, ни особого внимания к своей персоне.
38 
