Особенно,... 
52 
– Черт, да у него просто мышца на мышце! – воскликнула Джаскелина. – Но я не представляю, как он мог выжить после стольких ранений. Неудивительно, что его считают бессмертным.
– А что, о нем так говорят? – спросила Катрина шепотом, потому что они уже подошли к другим женщинам, усевшимся на принесенных морем обломках дерева.
Джаки пожала плечами.
– Ну да, я слышала кое-что такое прошлым вечером. Мирмидоняне говорят о нем так, словно он какой-то бог.
– Он не бог. Он обычный человек, – твердо заявила Катрина, стараясь не слишком ужасаться, когда двое из четверых воинов ринулись на Ахиллеса.
Но ей незачем было тревожиться за него. Его реакция была настолько стремительной, будто он хотел опровергнуть слова Катрины. Он отпрыгнул в сторону, развернулся и ловко шлепнул обоих мужчин по задницам мечом, повернув его плашмя. Наблюдавшие за схваткой мирмидоняне разразились оглушительным грубым хохотом и весьма едкими комментариями. Ахиллес в ответ весело усмехнулся и жестом предложил соперникам продолжать. Они опять бросились к нему. Ахиллес снова ушел в сторону, с легкостью отразив удары их мечей Щитом с изображением орла. Воины отступили, и Катрина только теперь поняла, почему меч Ахиллеса показался ей странным: он был из дерева!
– Он даже не взял настоящий меч! – сказала она Джаскелине.
Ахиллес как будто услышал ее, и взгляд его удивительных голубых глаз обратился к ней. Катрина с удивлением увидела, как эти глаза вдруг округлились, и ее словно ударило током от искры притяжения, проскочившей между ними. И в этот момент воин нанес удар, а Ахиллес запоздал с ответом. Меч легко задел грудь Ахиллеса, оставив тонкую алую линию, и лишь после этого был отбит совершенно не опасным деревянным мечом. Ахиллес, зарычав, согнул ноги. Окружавшие его солдаты поспешно отошли подальше, а те двое, что вступили с ним в схватку, как будто задержали дыхание. Ахиллес с силой втянул воздух, стараясь не поддаться пробуждавшемуся берсеркеру.
А потом из круга воинов спокойно вышел высокий человек с серебристыми волосами. Не имевший при себе оружия Патрокл решительно подошел к Ахиллесу и приказал стоявшим рядом с ним воинам отойти. Улыбка Патрокла звучала и в его голосе, когда он заговорил совершенно беспечно, словно и не подозревая о том, что Ахиллес борется с овладевающим им монстром.
– Знаешь, кузен, говорят, что никто не может одолеть тебя в борьбе. Мне думается, это потому, что им неведомо то, что втайне знает твой родственник.
Ахиллес медленно выпрямил ноги, изменив позу. Катрина видела, как его губы чуть заметно изогнулись.
– И каким же знанием нужно тут обладать, родственник?
– Да тем, что ты вроде огромной кусачей черепахи. Опасен и непредсказуем, но совершенно беспомощен, если тебя опрокинуть на спину.
Ахиллес расхохотался, а Патрокл тут же бросился на старшего брата, и тень берсеркера умчалась, а воины принялись криками подбадривать кузенов, сцепившихся на песке.
– Если этот проклятый безмозглый белый мальчишка разорвет мои швы, я его придушу!
Джаскелина встала, намереваясь подойти к мужчинам и растащить в разные стороны Ахиллеса и Патрокла.
Катрина схватила ее за запястье и рывком усадила рядом.
– Ты ведь не станешь вмешиваться и кричать на Патрокла прямо во время их тестостероновой бури, как будто он Тарзан, а ты Джейн?
Джаки осталась сидеть на месте, но проворчала:
– Я ему точно врежу, если он порвет швы.
– Ох, да расслабься ты! Ахиллес уж постарается, чтобы Патрокл не причинил вреда самому себе.
Кэт хотела успокоить подругу, но, наблюдая дальше за схваткой, поняла, что сказала чистую правду. Двоюродные братья устроили отличное представление. Они толкали и швыряли друг друга на песок и были поглощены схваткой, но Кэт могла бы с уверенностью заявить, что Ахиллес намеренно старается не задевать пострадавшее плечо Патрокла.
– Ладно, я готова это признать, – сказала Джаскелина, – Действительно, есть что-то очень, очень сексуальное в этих воинах-самцах. Эдакие мачо... Я хочу сказать, ты только взгляни на них! Все эти обнаженные груди, и ого какие мышцы, и пот, и это их выражение лиц вроде: «Эй, дайте-ка мне дракона, я его убью ради дамы!» Даже хочется позволить ему изнасиловать меня.
– Ему? – спросила Катрина, поведя бровями, – Кому это – «ему»?
– Патроклу, конечно. Кому же еще?
– И ты, кажется, сказала «изнасиловать»? С каких это пор тем, кто тебя так раздражает, стало позволительно тебя насиловать?
52 
