79 
В юности его обучали опытные женщины, и обучение включало в себя самоконтроль, потому что он всегда хотел владеть собой. С ним Белла была в безопасности, и пока она дрожала, доведенная до неистового восторга, а на ее лице было написано, что она потерялась в этой чудесной стране, он широко улыбался, а потом устроил ей маленькую смерть.
Заглушив заключительным поцелуем ее крик, Торн скользнул под одеяло и обнял ее, чтобы успокоить последние содрогания.
— Что это было? — в конце концов спросила она.
— Да, это вопрос. Удовольствие. Этого объяснения недостаточно?
Она повернулась и, слегка нахмурившись, взглянула на него.
— Но вы же не… не вошли в меня?
— Нет.
— Не понимаю.
— Сейчас это очень сложно объяснить. — Он снова поцеловал ее. — Я должен ненадолго вас оставить.
Торн вышел в гостиную. Вернувшись в спальню, он погасил свечу и лег на свой край кровати.
Белла собралась придвинуться к нему, но Торн ее остановил.
— Сейчас лучше, если мы будем врозь. Спокойной ночи, Белла.
— Спокойной ночи, Торн, — через секунду услышал он.
Он непроизвольно улыбнулся, услышав свое имя, слетевшее с ее уст в таком месте и в такой момент.
Глава 19
То было самое невероятное ощущение в ее жизни. Неудивительно, что некоторые женщины из стаи леди Фаулер улыбались мягкой, грустной улыбкой, вспоминая своих недальновидных мужей.
Несомненно, Торн должен был думать о женитьбе на ней, раз вел себя таким образом, и Белла молча взмолилась: «Пожалуйста, пусть это будет так».
Услышав, что церковные часы бьют восемь, Белла осторожно села, чтобы не разбудить Торна. Задернутые драпировки кровати пропускали мало света, но Белла могла рассмотреть его ресницы и отросшую темную щетину на подбородке — еще несколько дней без бритья, и она станет такой же густой, как тогда, когда Белла ворвалась к нему в комнату в «Компасе».
Она протянула руку, чтобы коснуться его, приласкать, но отдернула обратно. Пусть спит.
Встав с кровати и снова задернув за собой драпировки, Белла потянулась и улыбнулась, чувствуя себя просто замечательно. Она была наполнена новой энергией и ощущала легкость во всем теле. На дюйм раздвинув оконные шторы и выглянув наружу, Белла увидела серость и моросящий дождь, но все же улыбнулась.
Кто-то, должно быть, приходил утром и разжег огонь, и Беллу пронзил ужас от того, что ее застали в постели с мужчиной, но затем она усмехнулась — здесь они были женатой парой, и это не запрещалось.
Она улыбалась, глядя на простое обручальное кольцо, поглаживая его и позволяя себе мечтать…
Табита, выглянув, произнесла что-то вроде: «Ах это вы» — и снова улеглась спать, а Белла просто сидела сложа руки, ни о чем конкретном не думая, но чувствуя удовлетворенность.
Торн появился в гостиной примерно через полчаса, одетый и готовый к предстоящему дню.
— Доброе утро, — сказала Белла, понимая, что краснеет.
— Доброе утро. — Он улыбнулся еще шире и огляделся. — Позавтракали? — Он подошел к окну. — Какой неприятный день, но вполне годится для осуществления наших планов. — Он повернулся к Белле. — Ваш брат посещал «Старый дуб» на прошлой неделе, он бывает там часто.
Эти слова напомнили Белле, где был Торн вчера ночью, но она не стала об этом думать — ничто не должно испортить настоящее.
— Как он избегает скандалов?
— Существует потайная дверь в какие-то задние помещения для привилегированных джентльменов, чтобы их не могли видеть менее трусливые люди.
— Если он в числе избранных, не предупредят ли его о ваших расспросах? — спросила Белла.
— Я не такой дурак. Я вел себя очень осмотрительно, пока не понял, как его там не любят.
— Означает ли это, что там нам могут помочь?
— С удовольствием. Они не станут сожалеть о подобном клиенте.
— Вы продумали точный план?
— Нет. — Торн подошел ближе к камину, то есть ближе к Белле. — Раскрыть клиентам передних комнат то, что происходит в потайных, несложно, но я не уверен, что этого будет достаточно. Нам необходимо, чтобы действительно уважаемые люди увидели все это воочию.
— Наверное, чтобы найти способ это осуществить, понадобится некоторое время? — спросила Белла.
— Вероятно, — согласился он. — Вы уверены, что ваша пожилая родственница не станет беспокоиться?
Белле неприятно было врать ему, но пришлось.
79 
