77 
— Что?
— Так вы сказали о себе. В «Компасе», когда мы оба были пьяны.
Он, казалось, растерялся, а Белла усмехнулась, чувствуя себя невероятно счастливой.
— Вероятно, вы были более пьяны, чем казались.
— Должно быть. Да, конечно. Переменчив. Я предпочитаю называть это многоликостью, но, возможно, я заблуждаюсь.
— Многоликость похожа на камень. Она твердая. Я предпочитаю переменчивость моря.
— Вы явно не сталкивались с ураганом, — засмеялся он и, взяв поводья, тронул лошадь.
«Вероятно, нет, — подумала Белла, — но, возможно, сейчас переживаю один из них».
Торн старался сохранять невозмутимый вид, но сердился на Калеба за то, что тот не сказал ему о слове «переменчивый».
Еще несколько таких промахов, и Белла может задать себе вопрос — с кем она? Например, Калеб не любил чай, и Торн, как капитан Роуз, не употреблял его. В «Короне и якоре» он заказал чай не подумав.
Чай был ошибкой, однако могли последовать и другие. Торн чуть не рассмеялся вслух пришедшей ему на ум странной мысли — если Белла узнает, что он герцог, то он навсегда ее потеряет.
Мир просто перевернулся с ног на голову.
Он не мог вспомнить, чтобы наслаждался временем, проведенным с какой-то другой женщиной, больше, чем последними днями, проведенными с Беллой.
Торн боялся, что сходит с ума.
Белла сознавала, что они едут обратно в гостиницу в полном молчании, но не понимала, чем оно объяснялось. Ей хотелось бы думать, что Торн так же ошеломлен поцелуем, как она, но ей в это не верилось.
Она подозревала, что он встревожен.
В гостинице она приняла спокойный, в меру веселый вид и держалась так, словно никакого поцелуя вообще не было, и они, продолжая молчать, поднялись в свой номер.
— Может быть, поужинаем внизу? — предложила Белла, заметив, что Торну явно не по себе. — Вдруг что-нибудь подслушаем?
По тому, как он охотно согласился, Белла догадалась, что он думал о том же самом.
Они ели, почти не разговаривая, что давало великолепную возможность слушать разговоры других.
После ужина Белла вернулась в свой номер, с горечью думая о том, куда пошел Торн, и смутно представляя себе, чем он там будет заниматься. Осознав, что беспокойно расхаживает по комнате, Белла заставила себя сесть и некоторое время читала, но смысл слов с трудом доходил до нее, а свет свечи резал глаза.
Заметив, что Табита не закрыла крышку корзины, Белла обратилась к кошке:
— Он называет тебя оракулом. Значит, ты способна давать советы, а может быть, даже предсказывать будущее?
Кошка произнесла один из своих наборов непонятных звуков, который Белла решила принять за поощрение.
— Я вижу, он тебе нравится, но должна предупредить, что моряки — закоренелые изменники, и их подолгу не бывает дома.
Кошка, похоже возразила.
— Нет-нет, это правда.
Табита издала звук, который, по-видимому, был вздохом, и Белла решила истолковать его как сочувствие, а не как выражение скуки.
— А теперь он отправился в бордель. Собирать информацию, конечно, но я полагаю, ему придется… делать то, что делают мужчины в таких местах. — Белла почувствовала, что смотрит так же сердито, как и кошка. — Разумеется, мне до этого нет никакого дела.
Услышав, как открылась дверь, Белла вздрогнула, но это просто пришла служанка и принесла дров для камина.
— О, мадам, — оглядываясь, заговорила горничная, — мне показалось, я слышала голоса.
— Там кошка. В тишине она начинает нервничать. Как все кошки-кролики.
Горничная с сомнением посмотрела на Табиту, которая удачно выбрала момент, чтобы встать и совершить одну из прогулок, демонстрируя свой кроличий зад.
— Она странная, ничего не скажешь, — признала горничная. — Вы и других нашли, мадам?
— Нет, пока нет.
— Тогда, похоже, здесь таких нет. Повсюду только и говорят о вознаграждении, которое пообещал ваш муж. Вам уже принести воду и грелку для постели, мадам?
Другими словами: «Не пора ли вам спать?» Белла поняла, что горничная, несомненно, знает, что мужа миссис Роуз нет в гостинице, невозможно, даже знает, где он. До чего это унизительно, но еще унизительнее сидеть и ждать, когда он явится домой.
— Да, пожалуйста, — ответила Белла и стала готовиться ко сну.
День, проведенный в компании Калеба, вывернул все ее мысли наизнанку.
Они разговаривали совершенно непринужденно и часто находили забавными одни и те же вещи. И молчание доставляло удовольствие, но за ним всегда, когда они были рядом, таилась напряженность и странные физические ощущения.
77 
