25 
— Разве у нимфы могут быть какие-то обязанности на пирушке? Прошу вас, доставьте нам удовольствие своим присутствием.
Второй мужчина его поддержал, но две нимфы отнеслись к сопернице явно неблагосклонно.
— Возможно, мне самой хочется быть в другом месте, — игриво отозвалась Белла. — Прошу меня извинить, господа.
Она пошла дальше, боясь, что ее вернут и, возможно, обвинят в том, что она самозванка, но этого не произошло, и она немного успокоилась.
Потом она осторожно приблизилась к еще одной группе гостей, но на нее не обратили внимания, если не считать нескольких равнодушных взглядов. Здесь, по-видимому, тоже обсуждали серьезные политические проблемы, и она уловила, что упоминались Гревиль, Ньюкасл и французский посол.
Белла поняла, что этот праздник, вероятно, давал сильным мира сего возможность встречаться и вести переговоры вне рамок традиционной конкуренции, отбросив укоренившиеся представления о противнике. Это открытие расстроило Беллу, ведь такой вечер никак не подходил для осуществления ее задания.
Правда, еще оставалось время для того, чтобы благопристойность превратилась в разнузданное веселье.
Белла снова свернула за угол и обрадовалась, оказавшись в окружении беззаботной, веселящейся компаний. Здесь все находилось в движении, и Белла, проходя сквозь толпу, невольно стала участницей развлечения.
Некоторые джентльмены, пытаясь угадать, кто она, приглашали Беллу задержаться и заигрывали с ней, но все это делалось с добрым юмором, а она отвечала им шуткой по поводу их тог или доспехов и шла дальше. Да, у нее все получалось — она помнила, как это делать.
Ее настроение начинало соответствовать тому, что происходило вокруг. Улыбка стала более естественной, в мозгу звучала музыка… и вдруг Белла обнаружила, что наслаждается мужским вниманием. Ее называли прелестной и очаровательной, восхищались ее звездами…
«Они обращают внимание не на тебя, — сказала себе Белла, их привлекают твои накрашенные губы, фальшивые волосы и непристойный костюм». Но все равно приподнятое настроение унесло ее обратно в украденную у нее юность, и это ей очень понравилось. После этого маскарада будет трудно вернуться к своей унылой жизни, но разве у нее есть выбор?
Белла добралась до центральной части дома и оказалась среди гостей на широкой верхней площадке величественной лестницы из полированного дерева и блестящего металла. Над собой она видела только аккуратно оштукатуренный потолок с богато расписанным плафоном в середине, но рассмотреть роспись не могла — туда попадало слишком мало света.
Зал внизу, наоборот, был ярко освещен, привлекая взгляды и напоминая сцену, на которую выходили новоприбывшие. Белла пробралась вперед, и в то же мгновение ее окружили шум, аромат духов и запах пота.
Она посмотрела вниз, интересуясь, вышел ли герцог в зал, чтобы приветствовать самых важных гостей. Какой костюм будет на нем? Быть может, сенаторская тога и лавровый венок императора? Она заметила несколько таких венков — и даже позолоченных.
Да, надменный герцог наверняка будет одет так.
Белла надеялась, что вторжение сюда поможет ей больше узнать о герцоге Айторне, потому что к нему у нее был особый интерес. Беллу обеспокоило то странное пожертвование в тысячу гиней, и она попросила мистера Браунли, лондонского поверенного, которого рекомендовал ей мистер Клаттерфорд, попытаться найти его источник. Поверенный столкнулся с величайшими трудностями, так как источник явно не хотел быть раскрытым. Но некий знакомый в юридической фирме, которая вела много дел для герцогства Айторн, дал понять, что ему известно об этом деле. Возник вопрос, зачем молодому беспутному герцогу вносить такую сумму в Фонд Фаулер? Не из добрых побуждений, была уверена Белла.
Быть может, герцог надеялся, что таким образом спровоцирует леди Фаулер на опасное безрассудство? Это казалось чрезвычайно невероятным, но результат оказался именно таким. Леди Фаулер теперь была убеждена, что имеет тайных могущественных сторонников, и под влиянием сестер Драммонд каждый день строила все более грандиозные планы.
И что еще сильнее ухудшало ситуацию, она уже в течение нескольких месяцев нападала в своих посланиях на маркиза Ротгара, а это, несомненно, было в высшей степени глупо, даже если он навязал жене и великосветскому обществу свою внебрачную дочь.
Будет ли этот человек, которого называют Мрачным маркизом, сегодня здесь и будет ли одет во все черное? Еще одно прозвище, под которым он был известен, это Черный кардинал — темная сила позади трона. Прозвище, очевидно, пришло из Франции, где когда-то был Красный кардинал — красная власть, кардинал Ришелье.
25 
