Особенно,... 
91 
– Ты... ты и об этом знаешь? – Эти слова вырвались машинально, и Бригид тут же почувствовала себя ужасно глупо.
«Опять!.. Конечно, Избранная Эпоны знает о моей связи с духами животных».
– Нет ничего постыдного в том, чтобы использовать дары Эпоны, – твердо проговорила Этейн.
– Я не стыжусь своего дара, – возразила кентаврийка, желая, чтобы Избранная правильно ее поняла. – Я стыжусь того, как моя семья использует дары Богини. Я не хотела бы походить на... – Она замолчала.
– Продолжай, дитя. Ты можешь сказать об этом. – Взгляд жрицы был добрым, материнским, понимающим.
– Я не хочу быть похожей на мою мать, – выпалила Бригид.
– Ты когда-нибудь думала, что можно напоминать ее тем, чем ты так же богато одарена, и отличаться в том, каким образом ты хочешь использовать эти дары?
– Да! Именно поэтому я использую только мою связь с духами животных. До недавних пор я даже не подозревала, что располагаю чем-то еще.
– Но у тебя есть нечто большее, чем обычная связь с духами животных. Разве то, что ты от этого отказалась, не победа для твоей матери?
– Я никогда не думала об этом так.
Бригид отчетливо услышала жесткий голос матери: «Как и полагается, ты станешь после меня верховной шаманкой или же будешь ничем».
– Наверное, тебе стоит этим заняться. Не беспокойся о том, что не сможешь сразу найти дух Ку. Когда ты будешь готова, он придет к тебе.
– А что потом? – вырвалось у Бригид, взволнованной словами Этейн.
– Ты узнаешь, дитя, что его вернет. Я уверена в этом, как и в твоих способностях, Бригид.
Этейн улыбнулась, развернула кобылицу, направила ее в сторону повозок и с небрежным изяществом понеслась прочь, оставляя Бригид наедине с шелковым носовым платком и вопросами, не получившими ответов.
26
Ей нравился рассеянный свет, проникающий в лес сразу же после восхода или сейчас, когда солнце почти седо. Связь между рассветом и закатом походила на монету с двумя лицевыми сторонами, одинаковыми, но разъединенными, похожими, но не идентичными.
«В том, что эти две вещи отражают друг друга, есть простота и справедливость. Они начинаются и заканчиваются. Затем все повторяется в другой части великого жизненного круга».
Эти мысли умиротворяли Бригид. Такова была одна из причин, по которым она предпочитала охотиться в начале и конце дня.
– Бригид!
Охотница вздохнула.
– Бригид!
Она покрутила шеей, пытаясь расслабить напряженный затылок.
– Лучше подойди к нему. Ты ведь знаешь, мальчишка не оставит тебя в покое, – сказал Ку.
– Лайэм ранен. Ему надо лежать тихо и оставаться там, где он есть, – твердо возразила кентаврийка.
– Бри-и-гид!
Укутанная в золотой шелк, вся в драгоценностях, Этейн поистине выглядела Избранной Эпосы. На серебристой кобылице она подскакала к голове колонны, где ехали ее сын и охотница.
– Ученик зовет тебя.
– Знаю, – сквозь зубы процедила Бригид, с трудом выдерживая вежливость в разговоре.
– Поверь слову матери. Если его игнорировать, то он не отстанет, – сказала Возлюбленная Эпоны.
Ее кобылица громко фыркнула, соглашаясь.
– Возвращайся и поговори с ним, – предложил Ку. – Это единственный способ снова остаться в тишине и покое. Только напомни мальчишке, что мы почти приехали. Скоро ему будет чем заняться и без тебя.
– Тебе легко говорить, – проворчала Бригид. – У тебя нет надоедливого крылатого ученика, день и ночь вопящего твое имя.
– Он просто очень подвижный. Все изменится, когда Лайэм снова сможет передвигаться самостоятельно, – утешила ее Этейн.
– Ха, – фыркнула Бригид. – Ты не знала его раньше. Он был таким же назойливым.
Она стиснула зубы, повернулась и не спеша потрусила к ученику, уверенная в том, что слышит за спиной мелодичный смех Этейн.
Словно цветочки за солнцем, все головки в первой повозке повернулись к ней. Кентаврийка встретила взгляд измученного воина, правящего этой колымагой. Бедняга вежливо кивнул ей, хотя его взгляд говорил о том, что он с огромным удовольствием оказался бы сейчас где-нибудь в пылу сражения, лишь бы удрать подальше от щебечущих, хохочущих и болтающих детей.
Охотница понимающе улыбнулась ему.
– Бригид! Бригид! Бригид! – Лайэм начал было подпрыгивать, сжимая край повозки, но одного строгого слова Нары, которая сидела рядом с воином, оказалось достаточно, чтобы мальчишка утихомирился.
91 
