Особенно,... 
84 
Туман еще стоял меж деревьев, и шагать пришлось с черепашьей скоростью – но сидеть на месте и ждать погоды Мазур не хотел. С упрямством бронетранспортера претворял в действие нехитрую и жизненно важную задачу – оторваться как можно дальше от погони. Она-то, голову прозакладывать можно, в туман не полезет.
– Может, они на нас рукой махнули? – тихо спросила Ольга, словно угадав направление его мыслей, как хорошей супруге, вообще-то, и полагается по жизни.
– Размечталась... – проворчал Мазур. – Дела, милая, пошли на принцип, точно тебе говорю. Я человек скромный, но сердце мне отчего-то вещует: ни разу еще они не получали по сусалам столь быстро и качественно. Ну ты сама посуди, кто на их месте нас из тайги-то выпустит?
– Ох, и вселил ты в меня оптимизм...
– Не горюй, – сказал Мазур. – Прорвемся. Вся их промашка в том, что они м е н я не предусмотрели. А поскольку...
– Ой!
Мазур застыл на месте. Туман уже почти растаял, оставшись лишь в низинках и кое-где над землей. Они оказались в березняке, и метрах в тридцати от Мазура, на поляне, стоял олень. Марал, если точно. Низко опустив рогатую голову, пощипывал траву – серо-желтый, здоровенный, невозмутимый...
Петля мгновенно легла в выемку на свободном конце лука. Наложив стрелу, Мазур бесшумно двинулся вперед, пригнувшись, растопырив локти...
За его спиной раздался неумелый свист – скорее громкое шипение, но маралу этого оказалось достаточно. Молниеносно вскинув голову, он стрелой прянул в чащу, сразу исчез из глаз, почти беззвучно.
Опустив лук, на ходу снимая тетиву, Мазур неторопливо вернулся к спутникам. Безразличным тоном спросил:
– Кто, мать вашу?
– Ну, я, – сказала Ольга, глядя ему в глаза без особой тревоги. – Он такой красивый был...
Он закрыл глаза, шумно выдохнул сквозь зубы и постарался, не торопясь и не сбиваясь, досчитать до двадцати. Помогло немного. Подошел вплотную к жене, крепко взял за подбородок и сказал:
– В следующий раз за что-нибудь похожее получишь крепко и качественно. По морде.
– Слушай...
– Это было мясо, – сказал Мазур. – Понятно? Мясо. – Он все еще держал ее подбородок двумя пальцами, как клещами. – И чтобы никаких обид...
– А ты бы его свалил? – с вызовом уставилась Ольга.
Мазур стиснул ее подбородок еще покрепче, дождался, когда ойкнет, сказал:
– Я бы его свалил. Ну?
– Ну, извини...
– Без «ну».
– Извини, – сказала Ольга.
– То-то, – Мазур разжал пальцы, на миг стало ее жалко, но он твердо решил сантиментам не поддаваться. – И запомни накрепко: нету вокруг ничего красивого, есть только съедобное и несъедобное... Пошли.
Все же мог поклясться, что любимая женушка дуется, – много времени прошло, прежде чем стала с намеком ловить его взгляд.
– И не надейся, – сказал Мазур, поравнявшись с ней. – Не буду пардону просить, виновата – значит, виновата.
– Звереть просто не хочется...
– А кому хочется? – пожал он плечами. – Охотиться, малыш, – это еще не значит звереть, ты себе это накрепко в головенку вколоти...
Он замолчал, стал шарить взглядом по небу, но не мог ничего рассмотреть – зеленые кроны смыкались над головой, словно сплошная крыша. Поднял руку, призывая остальных к тишине.
Нет, не показалось. Явственно раздавалось далекое жужжание вертолета. Оно приблизилось справа, прошло вперед, вернулось, послышалось слева, опять справа... Вертолет, полное впечатление, летал по сужающейся спирали – на большой высоте, на значительном отдалении от места, где они стояли. В шуме безукоризненно работающего мотора было что-то странное, но Мазур, как ни ломал голову, так и не определил, что же это такое. Но это непонятное о т л и ч и е было...
Минут десять они стояли и слушали, как далекий вертолет выписывает круги. Потом шум мотора помаленьку смолк, удаляясь к северу.
– Засекли? – тихонько спросила Ольга.
– Не каркай... – бросил Мазур. – Пошли.
Еще несколько часов они шагали в быстром темпе, по местам относительно ровным. Потом поплохело: впереди обнаружился крутой хребет еще повыше вчерашнего, а бурелома было навалено столько, словно специально постарался какой-нибудь особо злокозненный леший, разобиженный на Мазура из-за белок. Мазур сделал заключение, что ураганы тут нередки: если вспомнить деревню, похоже, что и там крыши сорвало буйным ветром, могли еще лет двадцать простоять...
Лабиринт, мать его. Чересчур протяженный, чтобы метаться вправо-влево в поисках обходных путей – проще уж немного помучиться. Ветровал был относительно недавний: хвоя на могучих ветвях лишь кое-где порыжела, большей частью оставшись зеленой. Люди петляли самыми невероятными зигзагами, шумно перелезая через стволы, у вершинок, где были потоньше, отводили упругие ветви, но все равно иные стегали по лицу. В волосах у всех застряли иглы, физиономии перемазаны смолой и паутиной. Костюмы кое у кого зазияли первыми дырами. «Нужно поосторожнее, – подумал Мазур, – этак они быстро в лохмотья превратятся, голышом придется идти...» И хрюкнул под нос, несмотря на серьезность ситуации: представил вереницу голых путников, в кроссовках, с ножами на поясах, самого себя, с луком наперевес...
84 
