Особенно,... 
40 
Лоуик бушевал и возмущался, однако довольно скоро понял, что, оставаясь в замке, обрекает себя на верную смерть.
Здесь, в этом зале Джеанна хладнокровно убеждала его ехать как можно скорее. Алине хотелось встряхнуть хорошенько кузину, согнать с нее оторопь, заставить сказать хоть одно теплое слово о возвращающемся невесть откуда муже, а не хлопотать о безопасности любовника.
Джеанна, надо признать, во всеуслышание отказалась покидать Хейвуд, говоря, что не намерена бежать от законного мужа. Правда, любви к мужу в ее словах не было заметно.
— Джеанна, госпожа моя! — взывал к ней Лоуик, и в его голосе слышалась неподдельная тревога. — Как же мне оставить тебя одну с этим человеком? Ты должна уехать со мною, здесь и ты, и ребенок в опасности!
— Раймонд, Доната может не выдержать бешеной скачки.
— Так оставь ее с Алиной. Алина спрячет ее.
— Но я кормлю ее грудью!
— Кормилица, быть может…
— Нет, я не желаю спасать себя такой ценой. Моя дочь будет вскормлена молоком родной матери.
— Какое молоко, он ведь задушит тебя!
Лоуик попытался увести Джеанну силой, но она выхватила нож, а ее охрана взялась за мечи. Люди Лоуика тоже обнажили клинки, но их было гораздо меньше, и потому они, не проронив ни звука, все же вышли следом за своим господином в глухую ночь.
Джеанна под защитой нескольких солдат проводила Лоуика до потайной дверцы в крепостной стене. Алина не отставала от них ни на шаг, желая лично убедиться, что виновник всех тревог вот-вот оставит Хейвуд.
Напоследок Лоуик предпринял еще одну тщетную попытку уговорить Джеанну, потом преклонил колено и поцеловал ей руку.
— Храни тебя бог, любовь моя. Я еду к епископу и буду умолять его о помощи. Он замолвит за нас словечко королю. Я найду способ защитить тебя, и мы непременно будем вместе.
Увы, Джеанна не проронила ни слова.
Алина пробормотала себе под нос: «Скатертью дорога», — и от всей души пожелала Лоуику поскорее обратить свои притязания на другую владетельную даму.
Уже спеша обратно в башню, она упрекала себя в несправедливости. Раймонд был искренне предан Джеанне. Возможно, потому и Джеанна оказалась беззащитна перед ним.
Опасения Лоуика за жизнь Джеанны и Донаты вовсе не были беспочвенны. Мужчины безжалостны к неверным женам и незаконным детям; сознание этого витало над Хейвудом всю долгую, бессонную ночь. И Алина горячо молилась Марии Магдалине, покровительнице падших женщин.
Потом наступил долгожданный рассвет и закончилась мучительная неизвестность, хотя никто еще не знал, чего ждать от нового дня. Внешне спокойная, Джеанна отдала последние распоряжения стражникам, убедилась, что ее слова поняты верно; затем привела себя в порядок и отправилась в зал.
Когда Алина поняла, что Джеанна хочет встретить мужа с незаконным младенцем на руках, она все же решилась поспорить.
— Послушай, Джеанна, Доната ни в чем не виновата. Не подвергай ее такой опасности. Дай я возьму ее.
— Нет, — прошелестела Джеанна, и Алине стало ясно, что та еле держится на ногах от страха, а значит, вряд ли мыслит ясно.
— Джеанна, будь благоразумна. Нельзя ожидать, чтобы мужчина в такой момент владел собою. Она попыталась взять у кузины ребенка, но та не дала. — Я не хочу ее прятать…
— Ты и не прячешь ее, не в том дело. Дай девочку мне! Но Галеран уже стоял в дверях, и его силуэт зловеще-темным пятном выделялся на фоне рассвета. Охнув, Алина отошла в сторону, уговаривая себя, что бояться, в сущности, нечего, что Галеран всегда был разумен и добросердечен по сравнению с другими мужчинами,
Лишь по сравнению… У Алины было пять братьев, и она отлично знала, чего стоит мужское благоразумие.
Да и был ли человек на пороге тем Галераном, которого она помнила? Оборванный, исхудавший, грязный, заросший бородой, с новыми шрамами на лице…
Алина сомневалась, пока собаки не кинулись радостно ему навстречу. Он нагнулся, потрепал их по головам, затем выпрямился и пошел к Джеанне, застывшей посреди зала с ребенком на руках. Алина боязливо затаила дыхание.
Перед нею был не тот Галеран, которого она знала.
Ho, в общем, все могло быть намного хуже.
А вчера он и Джеанна мирно беседовали во время купания. А утром Джеанна долго пробыла с ним наедине в светлице; правда, вышла оттуда с каменным лицом…
Алина не могла не замечать сгустившегося в глазах Галерана мрака, не могла не ощущать исходящего от него жара еле сдерживаемого бешенства. И не могла забыть, как он ударил Джеанну.
40 
