83 
Она снова поцеловала Роланда, наслаждаясь запахом его тела. Ей хотелось сорвать с себя рубашку и лежать рядом с ним обнаженной, но она не решалась. А вдруг он вскочит с постели, ругая ее, вдруг овладеет ею и причинит боль.
Она закрыла глаза, представляя себе это… Завтра будь что будет, но сейчас этот миг принадлежит ей. Она уснула и не знала, что он сжал ее руку.
Роланд чувствовал ее мягкое тело и теплое дыхание. Он проснулся и лежал с широко открытыми глазами, мерцавшими в предрассветном полумраке. Дождя еще не было, но ветер усилился. Ощутив прикосновение ее голых ног, он закрыл глаза, вдохнул запах ее тела, потом положил ее руку себе на грудь, и их пальцы переплелись. Возможно, сам того не осознавая, он держал ее за руку всю ночь. Странно, что он не проснулся от ее прикосновения. Ведь он всегда спал очень чутко, ибо по собственному опыту знал, что крепкий сон может стоить человеку жизни. Но она убаюкала его.
Роланд осторожно повернулся и притянул к себе жену. Ее рубашка задралась еще выше.
Еще минута – и он взорвется от желания. Он мог запросто опрокинуть ее на спину и глубоко войти в нее. Для этого понадобилось бы всего одно мгновение. Но мысль о том, что он причинит ей боль, как и в брачную ночь, ужаснула его. Нет, надо сдержаться, заставить ее стонать от страсти, прежде чем слиться с ней в любовном экстазе. Он доставит ей наслаждение столь сильное, что она станет кричать и дрожать, забыв все на свете, а потом примет его по доброй воле.
Легко, словно крылышком мотылька, Роланд прикоснулся к ней кончиками пальцев, задрал рубашку и заскользил к ее лону. Как он ненавидит все, что становится препятствием между ними. Он еще выше поднял рубашку и остановился, только когда она застонала и порывисто прильнула к нему. Казалось, вот-вот брызнет фонтан его семени. До чего же он истосковался по ней, если может возбудиться при одном только прикосновении к ее плоти! Закрыв глаза, Роланд попытался восстановить дыхание. Ему хотелось ласкать ее, целиком погрузиться в нежную плоть и ощутить узкий вход в ее пещерку.
К его немалому удивлению, Дария крепко сжала бедра и выгнулась, прижавшись к его груди. Проснулась ли она? Понимала ли, что делает? Тут Дария тихо вздохнула, расслабилась, и ее дыхание снова сделалось ровным. Что ей снилось, подумал он с улыбкой, погружая мизинец в ее горячую щель. Он знал многих женщин, знал их так хорошо, насколько можно знать женщину, но никогда не испытывал подобных ощущений, и это пугало его. Роланд глухо застонал.
– Дария, – прошептал он, целуя ее в висок и запрокидывая ее голову.
Его палец двигался все глубже и глубже, ощущая раскаленную плоть, и Роланд сгорал от нетерпения проникнуть в нее по-настоящему. Она была уже готова принять его, и ему оставалось лишь положить ее на спину и раздвинуть ей бедра.
Но он все еще сдерживался, хотя не переставая целовал ее. Дария застонала, напряглась и вздрогнула. Роланд возликовал. Он коснулся ее горячего и набухшего бутона. Больше он ждать не мог. Навалившись на нее, он осыпал ее исступленными поцелуями, а потом приподнялся, приготовившись к решающему штурму.
– Дария, проснись!
Он сорвал с нее рубашку и начал целовать ее груди, лаская каждый сосок. Ей хотелось кричать от наслаждения, ибо реальный Роланд, его губы, его поцелуи превосходили самые смелые мечты. Теперь она хотела его во плоти, а не во сне, живого, а не призрачного.
И он вошел в нее, раздвигая ее бедра, не отрывая от нее рта, пока она кричала тонким, высоким голосом. Он чувствовал, как напряглось ее тело, чувствовал, как она запустила пальцы в его волосы, слышал ее гортанные стоны. Он слегка приподнял голову, обдавая жену горячим дыханием, и попросил:
– Дария, иди ко мне.
Ее тело с готовностью раскрылось для него, и радость обладания пересилила страх, ибо она была очень сильной, требовательной и безудержной!
Казалось, мир сузился до размеров этой комнаты, и Дарии хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался. Она снова закричала и приподнялась, чтобы глубже вобрать его в себя, и он приник к ней, заглушая ее стон… И когда раскаленная лава его страсти хлынула в нее, она возблагодарила Господа.
Она долго не отпускала его, но он пробормотал:
– Я боюсь навредить твоему ребенку. – Ив тот же миг вместе с ней перевернулся на бок.
Его слова болью отозвались в ней, но ее тело по-прежнему прижималось к нему, и муж касался ее спины, живота, гладил груди, лаская их снова и снова.
83 
