Особенно,... 
83 
– Ты что, Олег? – Марина приподнялась на локте и попыталась в слабом утреннем свете рассмотреть его лицо.
– Не знаю, – тяжело вздохнул он. – Я боюсь.
– Чего? – удивилась Марина.
– Не знаю. Может быть я безмерно глуп, но мне страшно, когда ты одна дорогу переходишь. Ты такая хрупкая…
– Угу, конечно! – попробовала пошутить Марина. – Кто меня называл «Iron Lady»?
– Железо тоже бывает хрупким.
– Успокойся, Олежка. Неделя пройдет быстро. Хочешь, мы никуда не полетим? Я скажу Андрею, что плохо себя почувствовала и всё. Снежанку уговорим.
– Не стоит, – Олег не хотел лишать их удовольствия.
– Тогда не волнуйся.
В аэропорт провожать Марину, Снежану и Андрея поехали Олег и Максим. Всю дорогу шутили, смеялись, настроение было у всех отличное, ночные страхи Олега почти прошли. Может быть, и не совсем прошли, но спрятались куда-то глубоко.
Олег и Максим подождали, пока закончится посадка и пошли к автостоянке, где оставили машину. Почему-то они не спешили уезжать. Они стояли и провожали взглядом набирающий высоту самолет, который казался ослепительно белым на фоне ярко-синего неба и быстро уменьшался в размерах. И вдруг что-то произошло. Самолет будто замер на мгновение, вздрогнул и начал распадаться на части. Это было как в самом страшном сне. Олег не слышал ничего. Вообще ничего. Была такая тишина, словно он оглох. Он смотрел на то, что происходит в небе, и даже вздохнуть не мог, воздух куда-то исчез. Потом резко нахлынула волна звуков: крики, грохот, вой сирен… Олег молчал, крик застрял у него в горле. Он запомнил только, что было ощущение, будто голова разрывается на части и земля уходит из-под ног. Олег схватился за голову и упал на колени…
Что было после и как попал домой, Олег не помнил. Очнулся он в своей комнате, в доме родителей. За окнами было темно. Он даже не представлял, который час. Настольная лампа была повернута так, что в комнате было совсем слабое освещение. Рядом со Олегом сгорбившись, как глубокий старик, сидел и курил отец. На секунду ему показалось, что всё происшедшее кошмар, бред, а он либо тяжело болен, либо очень долго спал и не мог проснуться. Во рту стоял отвратительный лекарственный привкус, голова всё ещё болела. «Наверное, всё-таки я заболел», – решил Олег. Было неясно, почему он лежит одетый и здесь. В доме было тихо до звона в ушах. Только через открытое окно с улицы доносились редкие ночные звуки.
– Па, – позвал Олег и удивился, как сел голос.
– Олежек? – отец повернулся и бросил в пепельницу недокуренную сигарету. – Как ты?
В полутемной комнате Олег почти не мог рассмотреть его лица. Олега насторожило, почему отец обратился к нему так, как в детстве. Обычно он называл его Олегом. Он сел. У него было такое состояние, будто он накануне слишком много выпил и ещё не до конца протрезвел.
– Как ты? – повторил отец свой вопрос.
– Не знаю… голова тяжелая… Почему так тихо?
– Ты меня плохо слышишь?
– Нормально. Просто, почему так тихо в доме? Который час?
– Десять, – отец повернулся к свету и посмотрел на часы. – Все внизу вот и тихо.
– Давно я здесь?
– Вы вернулись в половине четвертого.
– Мне домой пора, – Олег потер лоб ладонью, пытаясь вспомнить, как он здесь оказался. – Поздно уже.
– Пока ты останешься у нас, – отец тяжело вздохнул. – Так будет лучше.
– Почему? – Олег старательно пытался уйти от реальности.
– Потому что так будет лучше, – настойчиво повторил отец. – Тебе сейчас лучше не оставаться одному.
– Я что, заболел или перепил?
– Ни то и ни другое. Ты совсем ничего не помнишь? – осторожно спросил отец.
– Значит это не бред и не сон? – после долгой паузы спросил Олег совсем уж севшим голосом.
– Да… – почти шепотом ответил отец.
– Дай закурить…
Отец подал ему сигарету. Олег закурил. С дымом уходило всё, всё превращалось в пепел… Превращалась в пепел его душа… Окурок обжег пальцы… остатки души замерли, окаменели… Он поднялся.
– Куда ты? – отец тоже поднялся.
– Вниз. Макс здесь?
– Да.
– Я хочу узнать, что было. И нужно решить, что делать дальше, – Олег говорил, как автомат.
– Да, конечно.
Он включил свет. Отец смотрел на него со смесью страха и жалости. Олег подошел к шкафу, открыл дверцу и посмотрел на себя в зеркало. Лицо напоминало застывшую маску с мертвым остановившимся взглядом. Ему было безразлично, он сам хотел быть мертвым… Он закрыл шкаф и повернулся к отцу. Как когда-то в детстве, отец обнял его и странно дрогнувшим голосом произнес:
83 
