57 
Да дура эта ваша Марь Иванна! Или, может, несчастная женщина. «Мне сто лет в обед, но выгляжу на семьдесят пять!» Вот это самое «но» и выдает ее с потрохами. Она же постоянно думает о своем теле: здесь обвисло, там сморщилось, сям растолстело. Каждую секунду. Это ж жуть, если вдуматься. И невдомек Марь Иванне, что не с телом ей надо что-то делать, а с головой. Пластику мозгов.
Конечно, мне было жаль Алину Ивановну. Но ведь она сама виновата. Зачем вообще пошла в «Мисс Нефертити»? И главное – из-за чего. Из-за того, что в молодости у нее не было нормальных колготок. У меня, например, в молодости тоже много чего не было. Да и сейчас нет. Что же мне теперь, записаться на, прости Господи, гименопластику [5 - Гименопластика – операция по восстановлению девственности.]?!
– Я, конечно, сама идиотка, – продолжила собеседница. – Выбрала «Мисс Нефертити» только потому, что клиника находится рядом с домом. Сейчас-то я понимаю, что надо было собрать информацию, спросить у знакомых. Но кто ж знал? Я полагала, что если у клиники есть лицензия, значит, это не шарашкина контора.
Я сочувственно кивнула.
– Получается, из-за врачебной ошибки вы потеряли работу.
– Не только работу! – возопила госпожа Югай. – Еще секс! Как я с таким лицом могу заниматься сексом? Ну как?! Мне же только пятьдесят лет!
Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Подумаешь, секс! Мне вот чуть за тридцать, а я уже не помню, с какой стороны надо подходить к мужчине. И ничего, жива еще.
Но вот то, что халатность врачей стоила Алине Ивановне должности главного бухгалтера, – это форменное безобразие.
– И какое решение принял суд? – полюбопытствовала я.
– Да не было никакого суда! – прокричала мне в ухо дама. – Клиника не отдает мою медицинскую карту, вообще никаких документов. Как будто я никогда не переступала порог «Мисс Нефертити»! У меня остались на руках кассовые чеки за операции, но их недостаточно, чтобы подать исковое заявление. Нужны заключения врачей, анализы, результаты – а это все в карте!
Я раскрыла сумку.
– Вот ваша карта, возьмите. Буду рада, если она поможет в борьбе.
Алина Ивановна онемела. Как будто выключили громкоговоритель. Она принялась осторожно переворачивать страницы, словно опасаясь, что оттуда выскочит змея.
– Да вы ангел! – вновь обрела голос госпожа Югай. – А я-то, дура, решила, что вы с ними заодно! Благодетельница вы моя! Спасительница!
Я с ужасом подумала, что она бросится мне в ноги. К счастью, этого не случилось.
– Да что же мы здесь сидим-то, в коридоре! – спохватилась хозяйка. – Проходите в квартиру, я вас чем-нибудь угощу. А хотите малиновой наливочки? Домашней? Я сама делала.
Мы покинули коридор и переместились на кухню, где Алина Ивановна незамедлительно наполнила рюмки. Бутылка с малиновой наливкой уже стояла на столе, и у меня мелькнуло подозрение, что бедняжка пристрастилась заливать горе вином.
– Ну, за мир во всем мире! – произнесла тост Алина Ивановна.
Из-за гуимпленовской улыбки я решила, что это такой юмор, но нет, дама была абсолютно серьезна. Ну за мир так за мир, я не против.
Настойка оказалась вкусной. И как-то незаметно ударила по мозгам. Причем у госпожи Югай не было ни в одном глазу, а я с трудом вспомнила, зачем, собственно, сюда пришла.
– Алина Ивановна, вы знаете Светлану Рзаеву?
– Нет, – решительно помотала она головой. – А кто это?
У меня ухнуло вниз сердце. Неужели все зря?
– Она тоже была клиенткой «Мисс Нефертити». Когда вы делали первую операцию, то могли с ней пересекаться. На вид ей сорок лет, очень полная, вес – сто двадцать килограммов.
Я вытащила фотографию Рзаевой.
– А-а-а! – воскликнула хозяйка. – Помню! Я ее помню! Мы лежали в одной палате!
Люся, ты – гений. Гений чистого разума. Я горжусь тобой.
– Бедная девочка! – вздохнула Алина Ивановна. – На старте жизнь была к ней так несправедлива!
– Это вы о ком? – не поняла я.
– Да о Свете, о ком же еще? Бедная девочка!
Надо же, впервые кто-то жалеет Рзаеву. Все, кто с ней раньше общался, только плюются, услышав ее имя. А вот Алина Ивановна разглядела в ней что-то человеческое. Уму непостижимо.
– На каком старте?
– Это я образно выражаюсь, – снисходительно объяснила Югай. – У Светули было очень тяжелое детство. Как я поняла, ее мать сошла с ума, целыми днями лежала на диване. Девочка была предоставлена сама себе. Ни поесть толком, ни одеться, ни причесаться. Но самое главное – мать не удосужилась обратить внимание, что девочка болеет, что у нее нарушен обмен веществ. А ведь всего-то и нужно было – показать ее эндокринологу, и, возможно, жизнь Светы сложилась бы по-другому!
57 
