44 
Положение становилось критическим, но Солдатенко за предложение сдаться расстрелял Николенко. Позже командиром был отдан приказ и об уничтожении прибившихся к отряду беженцев — Бялика и его жены Евгении. Судя по фамилии жертв, они спасались в катакомбах от антисемитского террора. Оперативники «Сигуранцы» в конфиденциальном документе на имя Антонеску писали, что решение «было принято Солдатенко на основании специфического большевистского критерия. Бялик и его жена не были членами этой группы и не были членами коммунистической партии». Тела несчастных «были разрезаны на куски, положены в бочки и засолены. Это продовольствие потреблялось некоторое время…»[130].
Потом каждый из партизан начал гадать: кто пойдет под нож следующим? Четверо бойцов сумели бежать (впрочем, минимум троих из них из-за неестественно белого цвета кожи соседи сдали полиции, след Михаила Быстрицкого затерялся). Через некоторое время еще трое жителей подземелья решили последовать примеру коллег и для надежности умертвили командира и его подругу. Сразу выйти на поверхность не удалось — помешали клубы дыма, с помощью которых румыны пытались выкурить группу. За ожиданием, когда смог спадет, партизаны частично съели трупы Солдатенко и Балицкой. Когда выжившие таким образом бойцы все же пробрались на поверхность, они оказались в руках властей и после допроса и фотосессии[131] вместе с тремя своими бывшими соратниками были казнены.
Условия самоликвидации этой группы ликвидаторов заставляют вспомнить о временах первобытной дикости, особенно если учесть, что румыны относились к населению и бывшим противникам гуманнее, чем немцы. Кроме того, в вооруженных силах любого нормального государства командир подразделения при исчерпании возможностей сопротивления обязан выбросить белый флаг. А в Советском Союзе действовало правило: «У нас военнопленных нет, у нас есть предатели». Людоедская по своей сути система в очередной раз породила каннибализм.
Александр Гогун
ДВЕ РЕЦЕНЗИИ
1. бойня шла не ради славы — ради ада на земле
- Мой Телемак,
- Троянская война
- окончена. Кто победил — не помню.
- Должно быть, греки: столько мертвецов
- вне дома бросить могут только греки…
- Иосиф Бродский,
- «Одиссей Телемаку», 1972 г.
Из работ, сравнивающих сталинщину и национал-социализм[132], опубликованная в середине прошлого года монография американского полонофила Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным»[133] выделяется по многим критериям. Во-первых, для ее написания использованы литература и архивные документы на десяти языках. Во-вторых, монография сфокусирована на наиболее страшных проявлениях режимов — терроре, зверствах и войне.
В-третьих, акцент сделан на интеракции систем на разных уровнях, а географический фокус нацелен на «соединительную ткань» между тиранами, на поле битвы и одновременно объект притязаний — пространства между Берлином и Москвой: Польшу, Украину, Белоруссию, Прибалтику, западную Россию.
Несомненным достоинством работы является простой, но яркий стиль, который уже сделал «Кровавые земли» бестселлером в англоязычном мире — тираж достиг 70 тысяч. В настоящий момент книга переводится на 20 языков.
Текст организован по проблемно-хронологическому принципу: искусственно устроенный Советами голод, классовый и национальный сталинский террор, репрессии в раскромсанной диктаторами Европе — все это описано широкими мазками. В главу «Экономика апокалипсиса», помимо воссоздания хозяйственных планов и действий тиранов, входит и рассказ о гибели миллионов советских военнопленных, блокаде Ленинграда, а также о внешнеполитических планах двух режимов. Холокосту посвящено три главы, куда вкраплены сюжеты о сопротивлении нацистам. Отдельно рассматриваются нацистские лагеря уничтожения. Две последние главы повествуют о послевоенных этнических чистках, в том числе депортациях немцев, а также о такой мрачной странице, как антисемитизм сталинщины, в том числе в Польше.
Во введении и заключении автором обозначены принципы работы: объединение и культивация разрозненной исторической памяти об общих трагедиях, произошедших на «кровавых полях». Ведь в сознании массового читателя преступления сталинизма ассоциируются прежде всего с холодной Сибирью и расстрельными подвалами Москвы. Нацистская индустрия смерти связывается с чистыми улочками Германии. Однако, по словам Снайдера, преимущественно на землях бывшей Речи Посполитой два режима в 1930–1953 гг. уничтожили большинство своих жертв: 14 миллионов гражданских лиц. Не считая сугубо фронтовой мясорубки.
130
Сообщение директора «Сигуранцы» Е. Кристеску премьер-министру Румынии Й. Антонеску и др. о людоедстве в одном из партизанских отрядов одесских катакомб, 18 апреля 1942 г. (ДАОО, ф. 492 (ст.), on. 1 (ст.), спр. 13 (ст.), арк. 23 (ст.)).
131
См. фотоснимок «Советские каннибалы, последние, оставшиеся в живых из катакомбы Дальницкая, которые до поимки питались человеческим мясом в катакомбах», 1942 г. (ГДАСБУ, ф. 62, оп. 3, спр. 72, арк. 11). В том же деле находятся и снимки останков Солдатенко, Балицкой, Бялика и его супруги Евгении.
132
Stalinism and Nazism: dictatorships in comparison / Ed. by Ian Kershaw. Cambridge [et al.]: Cambridge University Press, 1997. 369 P.; Beyond totalitarianism: Stalinism and Nazism compared / Ed. by Michael Geyer. Cambridge [et. al.]: Cambridge University Press, 2009. 536 P.; Robert Gellately, Lenin, Stalin, and Hitler: the age of social catastrophe. NY: Knopf, 2007. 696 P.; Richard J. Overy. The dictators: Hitler's Germany and Stalin's Russia. NY [et al.]: Norton, 2004. 848 P.; Alan Bullock. Hitler and Stalin: parallel lives. London: Collins, 1189 P.; Joig Baberowski; Anselm Doering-Manteuffel. Ord-nung durch Terror: Gewaltexzesse und \fernichtung im na-tionalsozialistischen und im stalinistischen Imperium. Bonn: Dietz, 2007. 116 S.
133
Timothy Snyder. Bloodlands. Europe between Hitler and Stalin. NY: Basic Books, 2010. 524 P. (Далее в скобках в тексте ссылка на эту работу.)
44 
