Особенно,... 
67 
История Лены Толмач – как раз из этой серии. Правда, я не очень понимаю, каким образом она связана с Верой Субботиной, ведь в убийстве медсестру обвиняли почти семь лет назад!
– Сестра тогда впала в жуткую депрессию, – продолжала Ирина Валерьевна. – Я боялась, что она руки на себя наложит, не оставляла ее одну ни на минуту. К счастью, все обошлось.
В дверь громко постучали. Я напряглась. В комнату заглянула худая женщина в синей форме железнодорожника, в руках она держала кота. Батюшки, да это же донской сфинкс! Неужели тот самый?
– Ирусь, приглядите за Пушком? – попросила незнакомка. – А то мне опять в рейс.
– Конечно, оставляй, – ответила Ирина Валерьевна, забирая животное.
Я тут же к ней подскочила.
– Пушок? Это что, сарказм? Насмехаетесь над лысым котом?
– Вообще-то он Пушкин, – объяснила Ирина Валерьевна, – а если коротко – Пушок.
– А почему Пушкин?
– Ну логика такая: если сфинкс, значит, речь идет о Египте. Рядом с Египтом находится Эфиопия. Ну а раз уж эфиоп – то определенно Пушкин.
Я попыталась представить, где на карте расположены Египет и Эфиопия, но потерпела фиаско.
– И часто вам Пушкина оставляют?
– Часто. Когда Олеся отправляется в командировку, мы берем его к себе.
– Когда последний раз брали?
– Ну… – она подняла глаза к потолку, – полторы недели назад. Да, точно, Олеся вернулась во вторник, а мы держали его четыре дня, значит, взяли в пятницу.
Все сходится! Как раз во вторник блондинка забрала Пушкина у Веры и подарила ей конфеты.
– И все это время Пушкин жил у вас дома?
Ирина Валерьевна удивленно на меня взглянула:
– А какое это имеет значение для следствия?
– Ответьте, пожалуйста.
– Ну хорошо. Обычно Пушок живет у нас, но на этот раз Лена отвозила его к своей подруге.
– Зачем?
– Та тоже хочет завести сфинкса, вот сначала решила присмотреться к породе.
Определенно, кот побывал в гостях у Веры. Осталось прояснить еще кое-какую деталь.
– Ирина Валерьевна, кто-нибудь из вашей семьи имеет отношение к журналу «Собачья радость»?
Собеседница широко распахнула глаза:
– Я там уборщицей работаю, а в чем дело?
– Ваша сестра бывает у вас на работе?
– Заходит иногда, а что такое? – окончательно всполошилась женщина.
– Нет, ничего, просто на всякий случай уточняю.
Ну вот, теперь все встало на свои места. Вот только разрежьте меня на кусочки, если я знаю, зачем Елене Толмач понадобилось убивать Веру Субботину! Это выше моего понимания.
Неожиданно Ирина Валерьевна всхлипнула:
– Мне так Ленку жалко! Я надеялась, что хотя бы она одна из нашей семьи пробьется в жизни, будет счастлива. Что же мы все будто проклятые – отец, мать, я? Я ведь чувствую, что вы Ленку в тюрьму посадить хотите…
Мне стало стыдно. Пришла, задаю вопросы, довела человека до слез.
– Не расстраивайтесь, может, еще обойдется, – неубедительно сказала я.
– Самое обидно, что у нее сейчас жизнь наладилась, – тьфу, тьфу, тьфу! – Ирина Валерьевна старательно сплюнула через левое плечо. – Лена встретила положительного мужчину: не пьет, не курит, работает, все в дом. Такой, знаете, заботливый, не позволяет ей тяжелые сумки таскать. Живет с нами, так я про него слова худого сказать не могу. Вон, даже дверь железную в комнату поставил. Может, это ей подарок от небес за все мытарства?
Я удивленно взглянула на собеседницу. Неужели она надеется таким образом разжалобить мое милицейское сердце? Не выйдет. Как правило, в следственных органах работают женщины с неудавшейся личной жизнью. Так что история про то, как убийце парализованных старушек удалось отхватить роскошного мужика, ничего, кроме раздражения, у меня вызывать не должна. И не вызывает!
– Хорошие мужчины на дороге не валяются, – неприязненно заметила я.
Ирина Валерьевна оживилась:
– А этот, представьте себе, валялся! Грибники нашли его в лесу недалеко от МКАД. Без документов, избитый, весь в крови, огромная рана на голове. Вероятно, всю ночь пролежал на холодной земле. Сначала они решили, что он мертв, и вызвали милицию. И уже милиционеры заподозрили, что он, может, еще жив. Отправили его в больницу, в реанимацию. Врачи сказали, что у него нет шансов, но он чудом выжил! Правда, потерял память.
– Что, совсем? – заинтересовалась я.
– Напрочь. Не помнил ни свое имя, ни фамилию, ни адрес. И, уж конечно, не мог сказать, каким образом он оказался в лесу и кто его пытался убить.
67 
